— В смысле? — не понял Илья.

— В прямом. Эдуард Багрянский — подставная фигура, чей-то родственник, а его имя, вернее творческий псевдоним, принадлежит издательству «Ультра-нова». Вместо Багрянского для них пишут разные люди. Вы что, вчера родились? Это обычная практика. Разве один человек может осилить за год объем в десять романов?

Илья присвистнул.

— Дурите читателей?

— Зарабатываю на жизнь, — буркнул Федор.

— Он литературный раб, писатель-невидимка! — крикнул с кухни Демон, хлопнув дверцей холодильника. Через мгновение он оказался в комнате с пакетом молока в руке. — Это прокисло! А свежее есть? — поинтересовался он у Федора.

— Не знаю… какая разница? — ответствовал тот.

— Ну, да! Властителю дум не пристало думать о свежести молока! — хохотнул парень в капюшоне и повернулся к Илье. — Закажешь пиццу? Заодно и этого покормим… малахольного!

Илья кивнул и полез в телефонную книгу. Демон ушел на кухню и принялся хлопать дверцами шкафов и шуршать полиэтиленом в отчаянных попытках заглушить хотя бы куском плесневелого хлеба свой адский аппетит.

— Нет, я все-таки умер! — слабо произнес Федор, вслушиваясь в звуки, несущиеся с кухни, и уселся в продавленное кресло.

Наверняка, сидя в этом самом кресле, Левковский и придумывает свои нетленки, решил Илья. Уж больно отчетливо отпечаталась на старом потертом кожзаме его узкая писательская задница.

— Расскажите все с самого начала! — словно психотерапевт душевнобольному, сказал Илья. — Какого черта вы решили прыгать и что у вас там… в вашей сфере, — он кивнул в сторону книжных шкафов, — не сложилось!

Скупщик вернулся с кухни с плиткой шоколада и уселся на письменный стол.

— Удивляюсь, как ты, Федя, не помер с голоду прежде, чем лезть на крышу. Нашел только это! — Демон содрал с шоколада упаковку и принялся с жадным удовольствием его пожирать. — Ты рассказывай, Федор, рассказывай!

Мрачно глядя на потустороннего визитера, по-свойски обосновавшегося на его жилплощади, Левковский сделал паузу, собираясь с мыслями.

— Меня не печатают, — пожаловался он.

— Это мы поняли! — кивнул Скупщик весело.

— Вы не представляете, как это меня достало!

— Представляем! — кивнул Скупщик.

— А как же детективы? — спросил Илья.

— В жопу детективы! — вскочил со своего кресла Федор. — Они у меня уже вот где! — провел он ладонью по горлу. — И автобиографии к черту!

Левковский подскочил к шкафу и выудил откуда-то с верхней полки несколько роскошно оформленных книг. На одной значилось: «Моя жизнь на телевидении» авторства весьма раскрученного первоканального телеведущего. Другая называлась «Бал красоты» и принадлежала перу той самой экс-примы, которую несколько дней назад Илья и Скупщик встретили в «Олимпийском».

— Вы что, и за этих пишете тоже? — удивился Илья.

— А кто за них будет писать? Пушкин? — спросил взвинченный Федор. — Если б ему такое предложили, он бы сам застрелился, без Дантеса! Эти, прости господи, актеры и телеведущие, они же двух слов связать не могут! А это вот — это знаете что? — он выудил из стопки красочных книг одну, особо увесистую. — Это биография экс-жены одного нашего миллиардера! Трэш, какого свет не видывал! Думаете, я оканчивал литературный институт, чтобы переводить в письменную речь гламурные высеры великосветской прошмандовки с тремя классами образования и фальшивой грудью?

Илья взял из рук Левковского упомянутую книгу и глянул на фото «автора».

— А вы грубиян! — усмехнулся он. — Кстати, я ее знаю. Пару лет назад меня даже звали на презентацию этой книги.

Федор вырвал из его рук увесистый том и бросил его на пол.

— Надо было давно сжечь все это дерьмо!

— Что ты так убиваешься? — удивился Скупщик. — Тебе же за это платили!

— Основную сумму получило издательство, а я зарабатывал, как простой редактор! А вы знаете, сколько это?

— Знаем, — кивнул Скупщик. — Сущие копейки!

— Вот! — взъерошив волосы, писатель заметался по комнате. — Воот! Понимаете, у нас был договор — я пишу три детектива в год за Багрянского, а они за это печатают мои «Мятежные дни»! И я писал! Три года писал, как проклятый! Девять долбанных романов про бандитов и ментов. Я деградировал как автор, пока писал все это книжное мыло! У меня даже язва обострилась, доктор сказал — на нервной почве! А теперь все, серия кончилась, в моих услугах больше не нуждаются. И мою книгу они издавать не будут, в связи с тяжелым положением печатной индустрии в стране! — последние слова Федор произнес с издевкой, видимо, передразнивая интонацию директора издательства. — И что мне прикажете делать? Идти сторожем в супермаркет? Или редактировать журнал «Охранные системы»? Мне предложили тут недавно, они пишут про видеорегистраторы и камеры наружного наблюдения. Да я лучше удавлюсь, чем буду редактировать тексты про видеорегистраторы!

Федор истерически хохотнул и рухнул обратно в кресло, закрыв лицо руками.

— Так вы из-за этого решили с крыши сброситься — чтобы не писать про охранные системы? — спросил Илья.

Левковский глянул на него из-под руки, как на идиота.

— Что вы вообще понимаете во всем этом? — спросил он мрачно.

Илья решил не отвечать, чтобы еще сильнее не нервировать припадочного гения.

— Мою рукопись отклонили на премии «Дебют», — после паузы пояснил Федор. — Не взяли даже в лонг-лист.

— Подумаешь! — весело парировал Демон. — Сейчас не взяли, в следующем году возьмут! — он смял упаковку от съеденного шоколада и забросил ее за диван.

— Не