редко, когда раздался запланированный телефонный звонок. Она продолжала пить, пока Шейла продолжала болтать, и она была совершенно пьяна, когда разговор принял неизбежный оборот к ее собственному жалкому одинокому существованию.

- Я просто не понимаю, почему ты не занимаешься ничем социальным, Элис. Ты определенно не найдешь мистера "Правильного", сидящего весь день за столом и каталогизирующего пыльные, старые книги.

- Может быть, для меня нет никакого мистера "Правильного". Ты когда-нибудь думал об этом? - Элис почувствовала гордость от того, что в ее голосе прозвучал лишь намек на невнятность. - Кроме того, я сейчас очень занята в библиотеке. У меня даже не было бы времени на свидания, если бы я захотела".

- Но разве ты не хочешь? Я имею в виду, мне ненавистна мысль о том, что ты будешь гноиться в этом доме совсем одна, в компании только этих паршивых кошек! Тебе нужно взаимодействие, человеческое взаимодействие!

- Мои кошки не паршивые! - oгрызнулась Элис. - А тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, я не хочу мужа и детей? Может быть, я не люблю проклятых детей?!

Шейла некоторое время молчала, и Элис сразу почувствовала себя виноватой, пока искала нужные слова для извинения, когда Шейла снова заговорила более мягким тоном.

- Я буду молиться за тебя, Элис. Это все, что я могу сделать. Может быть, Бог сможет исцелить твое ожесточенное сердце, приведя в твою жизнь замечательного мужчину.

Это стало последней каплей. Будучи также глубоко религиозной всю свою жизнь, но теперь пьяная и разъяренная предположениями Шейлы и ее вмешательством, Элис схватила телефонную трубку и заговорила сквозь плотно сжатые зубы, слова слетали с ее губ прежде, чем она могла даже подумать о недостатке мудрости, стоящем за ними.

- Ты просто иди вперед и молись Богу. Потому что я не собираюсь этого делать. Он ни черта не сделал для меня в этой области. Думаю, сегодня вечером я помолюсь Дьяволу; может быть, он пошлет мне мужчину.

Элис повесила трубку, не сказав больше ни слова, горячие слезы стыда и сожаления застилали ей глаза, и одним долгим глотком допила бутылку вина, прежде чем, спотыкаясь, отправиться в постель. Когда ее веки закрылись, звук голоса сестры эхом отозвался в ее голове. Она вздрогнула при воспоминании о своих собственных враждебных словах и плотно сомкнула веки, чтобы отгородиться от них. Довольно скоро ее настойчивость и выпитая бутылка вина помогли ей отправиться в Страну Грёз, где ее ждала мечта. Яркая мечта. Сексуальная мечта.

* * *

Элис была в саду, теплый августовский туман густел вокруг ее тела, скрывая ее от прохожих на улице. Она не помнила, как встала с кровати, чтобы прийти сюда, или как сняла платье и практичные трусики. Но вот она стояла здесь. Обнаженная перед всем миром.

Она провела руками по своим грудям, наслаждаясь влажным ощущением конденсата на своей плоти. Внезапно она возбудилась от того, что была такой наглой, такой обнаженной в месте, где ее могли легко обнаружить. Ее ладонь скользнула вниз по слегка припухлому животу, чтобы подразнить между бедер.

Туман расступился, и перед ней в дымке предстал молодой человек, его бледное обнаженное тело блестело в мерцании лунного света. Ему было не больше двадцати, и он был красив.

Глаза Элис проследили за мускулистым изгибом его бедра, восхитительно изогнувшегося к его члену, который стоял во впечатляющем возбуждении. Ее глаза расширились. Несмотря на его сильную эрекцию, его коже недоставало сексуального румянца. Вместо этого его плоть приобрела нездоровый оттенок серого, глаза были молочно-белыми и немигающими, как мрамор, а горло распахнуто от уха до уха в жуткой оскаленной гримасе. Она могла видеть узловатые хрящи в почти бескровной ране на его шее, когда ее глаза осматривали его с головы до ног.

Несмотря на всю свою юношескую сексуальность, мужчина перед ней был явно мертв.

Его вид должен был заставить Элис кричать в ночи. Но она не боялась его. Она почувствовала, что не может удержаться, чтобы не положить ладонь на холодные, твердые мышцы, образующие гребень его живота. Она удивилась, когда он неожиданно упал, приземлившись на спину с мясистым стуком, его остекленевшие глаза медленно поднялись на нее.

Ошеломленная таким поворотом событий, Элис опустилась на колени рядом с ним, теплый ночной воздух ласкал ее тело, когда ее взгляд оторвался от него и остановился на его эрекции. Вспышка сексуального осознания зашипела между ее бедер. Она знала, что должна быть в ужасе от этого чувства, испытывать отвращение к трупу, который лежал перед ней, но она не могла подавить свое возбуждение. Годы, проведенные за тем, чтобы спрятать свою сексуальность под обыденными деталями жизни, обрушились на нее, вызвав голод, который требовал удовлетворения, несмотря на болезненные обстоятельства.

Находясь так близко, она чувствовала его запах, гнилой, но слегка сладковатый аромат. Она все еще испытывала непреодолимую потребность ощутить эту твердую, молодую плоть внутри себя. Она понятия не имела, как его пенис может быть эрегирован без притока крови, но ей было все равно. Вместо этого она восхищалась толстыми, крепкими венами, которые темнели под голубоватой кожей.

Он был мертв, но он был здесь, и он принадлежал ей! Предоставьте Дьяволу доставлять мертвеца к ее двери. Даже во сне у нее были смутные воспоминания о том, как она бросала этот вызов, и она принимала все, что могла получить. Наконец-то она могла познать плотское блаженство совокупления с мужчиной. Она могла испытать все то удовольствие, о котором стонали девушки в общежитии, безжалостно насмехаясь над ней.

Элис оседлала мальчика, ее рука ласкала шелковистую, твердую кожу его члена. Он был холодным, когда она медленно вводила его в свою горячую плоть; восхитительное ощущение растяжения, чтобы приспособиться к нему, заставило ее громко застонать от удовольствия.

Он не двигался, но оставался выпрямленным, позволяя ей скользить и тереться о него, наращивая собственный темп, ее руки царапали холодные, твердые грудные мышцы. Она хотела, чтобы он коснулся ее груди, но его руки оставались неподвижными по бокам, поэтому она сама схватила их, самозабвенно лаская и пощипывая собственные соски, когда почувствовала приближение оргазма. Элис продолжала скакать на нем, сильно раскачиваясь, когда ее оргазм накатывал на нее изысканными волнами, которые казались бесконечными. Он издал странный искаженный звук, похожий на сдавленный стон, а затем его член задвигался, содрогаясь внутри нее, когда он хлынул наружу, заливая ее внутренности холодной спермой.

* * *

Утром после этого сна Элис проспала далеко за десять, утренний свет, пробивающийся сквозь жалюзи, бил ей в глаза. Она уже много лет не спала так допоздна, но было воскресенье, ее выходной, так что это не имело значения.

От выпитого вина у нее разболелась голова, но она почувствовала приятную пульсацию в паху и засомневалась, стоит ли вообще вставать. Ее бедра были липкими,