— Могу ли я поменять свое решение? — спросил он.

Джеральд широко улыбнулся.

— Естественно, добро пожаловать на борт, сэр рыцарь.

На лице Гильберта тоже засияла улыбка.

— Милорд, жутко похож, знак короля и меч. — Он повернулся к рыцарю. — Как звать, милорд?

Молодой человек слишком долго колебался, всем стало очевидно его желание скрыть правду.

— Сэр Тристан? — задумчиво произнес он.

— Вполне себе, — заявил Гильберт, — пошли со мной, поищем тебе место для ночлега.

— Запомните, — вмешался Рэндом, — в первую очередь вы подчиняетесь Гильберту, а уж потом мне. Ясно?

— Конечно.

«И во что я только ввязался?» — подумал Джеральд, тем не менее довольный, что рыцарь присоединился к ним, не важно, бродяга он или нет. Королевских рыцарей превосходно обучали и тренировали, в особенности сражаться против Диких. Даже если молодого человека постигла беда… Впрочем, скорее всего, он просто влюблен. Джентри[45] частенько сумасбродничали от любви.

Этой ночью он наконец–то спал спокойно.

Билл Редмид вел своих неопытных парнишек четко по следу. Сопровождавший их ирк сновал далеко впереди между толстыми стволами деревьев, словно мечущийся дымок. Он возвращался к двигавшейся парами группе с самых неожиданных сторон, заставая врасплох даже такого бывалого лесника, как Билл.

Мальчишки боялись его.

Редмиду молчаливое существо скорее нравилось, поскольку высказывалось лишь по необходимости. Что–то в них было, в ирках. Трудно определить, что именно, но они обладали каким–то необъяснимым благородством.

— Те, кто справа, наблюдают за правой стороной леса, — снова повторил Билл, — те, кто слева, — за левой.

Три дня в пути, и он только и делает, что нянчится с ними.

— Мне нужно отдохнуть, — заканючил самый крупный и сильный мальчишка. — Ради бога, Билл! Мы же не боглины!

— На твоем месте я бы припустил шустрее, — ответил Редмид. — Вы что, на ферме не работали?

С обустройством лагеря дела обстояли еще хуже. Ему пришлось объяснять, как делать укрытие, следить за тем, чтобы они не искромсали бечевку, учить разводить огонь. Втолковывать, как ограничиться небольшим костром. Как сохранить тепло и не промокнуть. Куда ходить по нужде.

Двое напевали за работой, пока он не подошел и не свалил ударом кулака одного на землю.

— Если люди короля поймают тебя из–за гребаного пения, будешь болтаться на виселице, а когда вороны обглодают твои кости, чертов королевский колдун перетрет их в порошок для своих красок.

Недовольство провинившихся, хоть и молчаливое, нельзя было не ощутить.

— Ошибетесь — погибнете, — сказал он, — это вам не летняя забава.

— Домой хочу, — высказал свое желание самый крупный из них. — Ты еще хуже, чем аристократы, — он огляделся в поисках поддержки, — и не сможешь удержать нас.

Из сгустившихся сумерек появился ирк. С любопытством посмотрел на здоровяка, затем повернулся к Биллу.

— Идем, — глухо произнес он.

Билл кивнул парням. Время обсуждений прошло.

— Будьте здесь, — приказал он и последовал за ирком.

Они пересекли болото, забрались на небольшой холм и спустились в густую хвойную рощицу.

Провожатый повернулся и кивнул в сторону.

— Медведь, — произнес он. — Друг. Будь добр, человек.

Почти посередине рощицы, положив голову на передние лапы, словно отдыхая, лежала огромная золотая медведица. Над ней, облизывая ей морду, стоял прекрасный медвежонок. Когда Билл приблизился, медведица зашевелилась. Подняла голову и заворчала. Он отступил было назад, но ирк его остановил и заговорил свистящим шепотом. Медведица перевалилась, и Билл увидел на ее боку глубокую рану, полную засохшего по краям гноя, от которого тошнотворно воняло. Ирк опустился на корточки, подобно тому как сделал бы это человек. Его уши поникли — то была горечь, которой Билл никогда прежде не замечал у представителей их племени.

— Медведица умирает.

Он знал, что ирк прав.

— Медведица спрашивает, можешь ли ты спасти ее медвежонка?

Ирк развернулся, и Билл осознал, насколько редко он встречался взглядом с этим необычным существом.

— Я ничего не знаю о медведях, — произнес он, опустившись перед огромным животным на корточки. — Но я — друг любому существу из Диких и даю тебе слово: если смогу доставить медвежонка к другим золотым медведям, я сделаю это.

Превозмогая боль, мать что–то произнесла. Отвечая, ирк не заговорил, а скорее, запел. Предложения превратились в строфы, наполненные плавными рифмами.

Медведица закашляла.

Ирк повернулся к Биллу.

— Медвежонок… Мать ее назвала как желтый цветок.

— Маргаритка?

Физиономия ирка скривилась в гримасе.

— Нарцисс? Шафран? Не знаю я больше желтых цветов.

— В воде.

Ирк был расстроен.

— Лилия?

Существо кивнуло.

Билл протянул руку к медвежонку, и тот его укусил.

Подгоняемый беспокойством, уставший и обессилевший, капитан только и мог, что переставлять ноги, шаг за шагом продвигаясь по тропе. Наступающая темнота, изнеможение и холод не могли не тревожить. Вечерело, и становилось очевидно, что им придется заночевать в лесу. В том самом лесу, где скрывались демон и виверна.

— Почему нас не прикончили? — спросил капитан у егеря. — Ведь демонов было двое.

Гельфред покачал головой.

— Одного ты убил. Искусно и чертовски быстро.

Он осматривал все вокруг, стараясь ничего не упустить. Наконец они добратись до основного тракта, и егерь натянул поводья лошади.

— Можем ехать вдвоем.

— Она не выдержит, — раздраженно возразил капитан.

— Ты ведь обладаешь магией, — произнес, не обвиняя, но с какой–то затаенной болью Гельфред.

— Да, — признал Красный Рыцарь, — иногда пользуюсь ею.

Егерь встряхнул головой и принялся читать молитву. Они ехали, пока не начал накрапывать мелкий дождик и не сгустились сумерки.

— Нужно сторожить попеременно, — произнес капитан. — Сейчас мы слишком уязвимы.