Лишь оказавшись на свежем воздухе, я с каким-то неестественным равнодушием подумал, что меня почему-то перестало выворачивать при виде трупов. Окончательно зачерствел? Или опять проделки «внутреннего искина»? Однако тот промолчал, и я нехотя заглянул во флигель, вернее, в жилую его часть. Как и ожидал, почти сразу же наткнулся на Ларису — девушку перед смертью явно насиловали, о чем свидетельствовало плачевное состояние ее комбинезона, а потом хладнокровно перерезали ей горло. И на сей раз дурнота не подступила, я лишь до боли в пальцах сжал кулаки и поспешил выбраться из пропитанного тяжелым запахом запекшейся крови помещения.

Осмотр жилых боксов ничего нового не принес — модульные блоки были совершенно целы, никто не потрудился их взорвать или просто поджечь. Впрочем, второй вариант вчера бы однозначно не прокатил, под ливнем-то! Проинспектировав холодильники, я убедился, что без труда соберу довольно значительный запас провизии, и успокоился на этот счет. В собственном модуле ненадолго задержался, торопливо сжевав пару бутербродов с консервированной ветчиной и запив их молоком, и продолжил рекогносцировку.

Ангар-диспетчерскую осмотрел особенно тщательно, но ничего предосудительного не нашел, за исключением нескольких неопровержимых улик, подтверждавших мою правоту насчет нестандартных отношений Пауля с пилотом. Здесь же приметил кое-какие инструменты и кое-что из ремонтного оборудования, поразившись про себя внезапно проснувшейся хозяйственности. Впрочем, ничего удивительного — если приспичит, еще и не так раскорячишься.

Вернувшись к эллингу, я самым наглым образом проигнорировал недовольный Петровичев вой и уселся в теньке прямо на землю, спиной к стене. Хотелось хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию, но конструктивные мысли упорно не желали приходить. Зато в голове постоянно крутились весьма неутешительные выводы, главный из которых звучал следующим образом: я застрял. И, судя по всему, надолго. А на Флоранс моей помощи ждет рыжая девчонка, периодически стервозная до невозможности, но по большей части любимая. И осознание этого факта, вернее, бессилия что-либо изменить в данный конкретный момент порождало волну всепоглощающего бешенства. Я едва сдерживал желание начать крушить все подряд, хотя руки так и чесались. Впрочем, минут через десять мне удалось совладать с нервами, и я попытался мыслить трезво.

Итак, что мы имеем? По факту один техник, Пауль и четверо Охотников, включая их командира, — несомненные предатели. Вопрос только, пошли они на это добровольно или у всех имелся биоконтроллер, как у Пауля? Кстати, трупа убиенного «левого» я не обнаружил, равно как и обезглавленного тела вчерашнего боевика со «спектром», — видимо, коллеги забрали их с собой. Далее. Готов прозакладывать собственную голову, что главной целью агрессоров является отнюдь не наш Пятачок. Учитывая, что на много километров вокруг другие поселения отсутствуют, оставался ровно один вариант — биолаборатория на острове Флоранс. Скорее всего, атака была массированная, по всем доступным объектам сразу, да еще и с отсечкой от средств связи. Не удивлюсь, если у них на низкой геостационарной орбите болтается спутник-подавитель, отсюда и полное нежелание моего КПК ловить даже помехи. Со стационарными информсистемами все и так ясно — Пауль поработал над пунктом связи со всем немецким прилежанием. Отсюда вывод: нам с Петровичем необходимо как можно быстрее добраться до большой земли. Способ я пока что вижу ровно один — попытаться заклеить наименее пострадавшую надувнушку и хоть на веслах выйти в море. В мой КПК уже давно вбиты достаточно подробные карты ближайших (то есть километров на пятьсот в любую сторону) окрестностей, так что в крайнем случае можно просто грести от острова к острову. Вопрос только, сколько времени придется убить на дорогу. Боюсь, к концу этой эпопеи найду я на Флоранс одни развалины да горы трупов. Впрочем, если просто сидеть на попе ровно, точно такой же результат будет гарантирован. Так что имеет смысл хотя бы попытаться…

Следующие полчаса я обшаривал затопленные катера. Особого труда это не составило — я просто загерметизировал броню и переключил воздухоснабжение на цикл регенерации. С отсутствием водолазных грузов пришлось смириться, благо внутри всегда находилось, за что держаться, так что с задачей справился успешно. Как и ожидал, на «семерке» ничего особо полезного не отыскалось, разве что разжился комплектом запасных энергобатарей. Зато на «тройке» в целости и сохранности обнаружилось все мое оружие, включая АПС в кобуре. Обесточенный сейф легко открылся, избавив меня тем самым от порядочной головной боли, и я за несколько нырков перетащил новообретенное имущество на пирс, а затем выволок на улицу — просушиться на солнышке. Теоретически, хорошо экранированные гауссовки воды не боялись, но я решил не рисковать. Забивший на приказ наблюдать Петрович все это время крутился рядом, но лезть в воду так и не решился, просто сопровождал каждое мое появление на поверхности хриплым кошачьим матом.

Следом за каютой я обшарил и ходовую рубку «тройки». Здесь цель у меня была ровно одна, но не менее важная, чем добыча оружия, — Петровичев ППМ. Правда, обнаружить прибор удалось с некоторым трудом: ажурная «корона» модуля свалилась под пилотское кресло, где я ее и отыскал с третьей попытки. ППМ был в полном порядке, в чем я удостоверился буквально сразу же, напялив его на Петровича и врубив коннектор в собственном шлеме. Не обратив внимания на тягучее «дуррак!», я во всех подробностях растолковал напарнику задачу. Тот моментально сорвался с места и вскоре затерялся среди камней на склоне горушки. Что ж, теперь оставалось только ждать. Впрочем, способов убить время у меня нашлось с избытком.

Система тау Кита, планета Нереида, 22 февраля 2538 года, утро.

Еще раз более тщательно осмотрев проткнутую надувнушку, я составил примерный список расходных материалов и инструмента, потребных для ремонта, и принялся обшаривать все подряд технические помещения. Кое-что нашлось в мастерской при эллинге, за остальным пришлось наведаться в ангар-диспетчерскую. Заодно забрел и в узел связи, где прихватил заначенный еще со вчерашнего, будь он неладен, вечера трофейный «спектр-мини» с боекомплектом. Тело Пауля я отволок в тот бокс, где нашли свое последнее пристанище двое Охотников. Туда же перенес и третьего, решив превратить щитовой модуль в братскую могилу. Большего я для погибших сделать был не в силах. Оставалось лишь переместить сюда же Ларису с Иванычем. С Вениамином этот номер вряд ли бы прошел (выделить из мелкодисперсной трухи останки электронщика я не сумел бы при всем желании), но он и так обрел достойное погребение: разыгравшийся ближе к полудню ветерок уже начал развеивать прах над морем.

Сгрузив добычу в мастерской, я склонился над телом Иваныча и замер, приятно пораженный: под одним из верстаков обнаружился накрытый какой-то дерюжкой (или куском пластиковой пленки, не суть важно) водометный двигатель от третьей надувнушки. Судя по всему, покойный техник его ремонтировал, соответственно, на лодку вернуть не успел. Опять же, скорее всего, движок уже готов — в противном случае он валялся бы в полуразобранном виде на верстаке. Впрочем, был и третий вариант: агрегат издох окончательно и Иваныч запрятал его подальше в ожидании замены. Мысленно извинившись перед мертвецом, я извлек находку на свет божий, раздраженно отшвырнул дерюжку и принялся тщательно, чуть ли не принюхиваясь, изучать добычу. Стандартный водомет с электроприводом на вид был совершенно исправен, и, чтобы окончательно подтвердить свой вывод, я снова воспользовался благоразумно захомяченными проводами с «крокодильчиками». Запитанный от запасного энергоблока движок бодро загудел, и я радостно осклабился — наконец-то первая приятная новость!