поджали крепкими телами оперативники по гражданке, впереди водитель в форме и пассажир тоже. Судя по синей эмали на ромбах на его петлицах и важному виду — кто-то из высокого начальства местной милиции. Наверно, сам начальник сталиниринского НКВД.

Грузинский такой мужчина с шикарными усами и проницательным взглядом.

Машину сразу же вырулила от гостиницы и довольно быстро поехала на выезд из города. Однако, около какого-то зеленого забора мы остановились и ждали пять минут, пока оттуда выедет такая же полуторка, на которой я поехал сюда.

В полуторке сидят в кузове с десяток военных с винтовками, она сразу же пристроилась вслед нашей машине.

Ага, такого уже нужного человека даже с конвоем или охраной везут, статус мой резко пошел вверх.

Явно пришла команда обеспечить надежную доставку ценного свидетеля, поэтому даже военных привлекли.

— Товарищи, давайте я вперед выдвинусь, а то тесно сидеть. Машинка то узкая весьма, — доброжелательно я сказал соседям.

Они прижались молча к дверям и повернулись в пол оборота, чтобы нам оказалось удобнее сидеть, а им меня видеть. Начальник с переднего сидения тоже повернулся, оценивая наше размещение. Еще наверно прикидывает, не получится ли у меня выпрыгнуть на полном ходу. Еще у него под ногами мой мешок лежит.

— Ага, от своего-то счастья да еще через лобовое стекло. Это только если мы в кого-то врежемся, тогда я наружу именно через него полечу, — демонстрирую я себе знание кинематики после просмотренных краш-тестов, только про себя, конечно.

Он же еще не знает, охраняют меня или конвоируют, похоже. Прилетел приказ с самого верха доставить как можно быстрее и с хорошей охраной. А вот что сказано про действия охраны при попытке бегства?

Вот, уже меня конвойные слушаются. Не хамят и не угрожают, не бьют по печени, как обычно при попытке разговора, понимают, что я важная птица. Какой бы я не был враг народа, хватило бы и четырех человек в машине для моего конвоирования, а раз полуторка с бойцами позади пылит, скорее всего — я очень ценный товарищ.

Разговаривать только не разговаривают совсем, похоже, что это тоже указано в распоряжении. В разговоры не вступать категорически, вот они все и молчат.

За окнами пролетают горы и скалы, мы неутомимо несемся в столицу. После неплохой грунтовки выехали на асфальтовую уже дорогу и поехали еще быстрее.

Легковушке приходится придерживаться медленно едущего позади грузовичка с солдатами, поэтому до Тбилиси мы ехали часа три с половиной, остановившись один раз дозаправить машины на смешной заправке с одной колонкой.

В туалет меня не пустили, сказали что запрещено вообще из машины вылезать, пришлось терпеть до столицы. Благо, что я успел перед выездом его посетить.

А вот сами сбегали за гребень склона, пока солдаты окружили машину с винтовками наперевес. Ну точно, ВИП персону везут и охраняют необычно строго, никого близко не подпускают за километр.

Часов в шесть мы приехали в какой-то пригородный ресторан, судя по тому, что три служебные машины стоят перед ним. В них бдят шоферы и так еще человек в кожанке прохаживается, контролируя местность и подкрадывающихся врагов народа.

Часы у меня еще вчера во время обыска забрали, тоже понятное действие, вдруг у меня там цианистый калий спрятан.

Ну, скорее всего, именно сейчас произойдет весьма знаменательное событие в моей новой жизни — я встречусь с хозяином Грузии, а вскоре и всего Советского Союза. Одним из хозяев, конечно, и не самым главным пока, однако, Лаврентий Павлович быстро станет вторым человеком после Сталина и первым после его смерти.

Официально или неофициально — влияние его было всеобъемлюще.

И неспроста это точно, похоже, что он очень деловой человек, вон как сразу меня приказал доставить под свои очи.

Ладно, до этого не менее знаменательного события в пятьдесят третьем году еще много воды в Куре утечет.

Меня вывели из машины и втроем, начальник и опера, завели на первый этаж здания, где меня уже перехватили другие люди.

Милицейский начальник доложился кому положено, показал на меня и был со своими людьми приглашен на ужин в отдельный кабинет.

Все мои спутники с довольным видом отправились на ужин, спокойно выдохнув про себя. Задание высочайшего начальства выполнено, все, уже не они отвечают за непонятного, скорее всего, подследственного.

А меня окружили ловкие и грубоватые молодцы, один из которых держит в руке мой мешок, остальные снова обыскали меня довольно тщательно и так же грубо.

Видно, что это уже здорово приближенные к Хозяину люди, которым дозволено гораздо больше других и они это хорошо знают.

Привыкли всех, кто попадает к ним в руки, подавлять быстро и бесцеремонно. Поэтому процедура обыска мне не понравилась, было желание пару самых наглых молодцов отправить на знакомство со стенами, однако, пришлось сдержаться. Если я выдам себя, что могу гораздо больше обычного человека, меня к Берии только в цепях будут подводить, и никаких доверительных отношений не получится.

А я должен казаться самым обычным человеком, а что придется все-таки проявить из необычногло — свалю на новые технологии через сорок четыре года. Проверить то меня некому!

Поэтому я был бесцеремонно и тщательно ощупан и в окружении четырех крепышей быстро поднялся на второй этаж, где один из спутников доложился кому-то из совсем приближенных охранников. Тот скользнул за дверь и через пару минут появился снова, кивнув головой, чтобы меня пропустили дальше.

Четверка осталась в коридоре, теперь меня сопровождают всего двое приближенных.

В зале ресторана я разглядел большой стол, красиво накрытый и одиноко сидящего человека во главе его.

— Это Берия, — понял я, когда в сопровождении двоих самых приближенных охранников оказался перед ним.

Берия долго смотрел на меня, а я на него, потом первым сказал:

— Добрый вечер, Лаврентий Павлович! Вы очень похожи на свои фотографии!

Охранники напряглись, ожидая какого-нибудь сигнала с его стороны, однако, я увидел, что мои слова явно заинтересовали первого секретаря Грузинской ССР.

Он кивнул одному из охранников:

— Проверили?

— Чист. Его вещи, — дюжий охранник поднял мой мешок в руке.

— Хорошо. Отойдите, — он показал рукой на места в трех метрах от меня и взглянул на мой паспорт, лежащий перед ним, — Присаживайтесь, Виктор Степанович. Вы хотите есть?

— Хочу, Лаврентий Павлович. Однако, товарищи так спешили выполнить ваш приказ, что не дали мне возможности посетить туалет. Вот туда я бы сходил с еще большим удовольствием. А потом поел бы так же и выпил хорошего красного вина.

По его сигналу меня проводили в туалет, один из охранников остался снаружи, второй вошел со мной в уборную, где ждал, пока я закончу свое дело в кабинке. В туалете имеется большое окно по