признаю. У меня тоже к тебе полно претензий, признай и их справедливость. И мы не можем продолжить с того места, где остановились, потому что придем к тому же нулевому результату. Думаешь, нам стоит сразу перепрыгнуть на какое-то другое место?

– Твое ассоциативное мышление впечатляет, – вставила я. – Но ничего не понятно.

– Ну да, – он улыбнулся и продолжил: – Если программа вообще не запускается, то проблема в самом алгоритме. Надо изменить последовательность шагов. Мы так залипли на недостатках друг друга, что не можем сблизиться. Предлагаю тогда сначала сблизиться, а потом уже разгребать недостатки друг друга, постепенно исправляя баги.

Со мной в такой понятной манере уже разговаривали. Вспомнив об этом, я скосила взгляд на радостных Евгению и Жанну, которые точно рассматривали нашу парочку со стороны и бурно между собой нас обсуждали. Недолго я смогу их держать подальше от Глеба, их шаткая тактичность под большим вопросом. И, наверное, лучше, чтобы об их выводах он узнал от меня, а не от них. Потому я и начала говорить о том, о чем пока говорить не была готова:

– Я не знаю, каким должен быть первый шаг алгоритма. Мне кое-кто подсказал, что на самом деле я ищу гарантий.

Вроде бы еще совсем пустое признание, но на Глеба оно произвело очень сильный эффект – он резко остановился и уставился на меня, немного отступая.

– Ты ищешь? Лада, вообще-то гарантии нужны мне. Напомню, что на последних отношениях я так знатно обжегся, что теперь в каждой девушке буду видеть врага. И уж точно не свяжусь с той, которая потенциально может предать. Ты злишься на меня из-за проверки, но без той проверки я никогда и ни за что не заставил бы себя посмотреть на тебя в другом ключе.

Кто о чем, а он – всегда себя оправдывает! Хотя все люди всегда себя оправдывают, но в данном случае это неважно. Глеб так сильно меня разозлил, что я перестала искать окольные пути для прямого разговора:

– Бедненький! Его один раз в жизни обманули, в душу плюнули, а я вообще не видела других людей, кроме Аркаши, кто не пытался мне плюнуть в душу! Кому из нас двоих простительны некоторые отклонения?

Он вдруг ослабил мимолетное напряжение и рассмеялся:

– Мы сейчас всерьез соревнуемся, чей кредит доверия исчерпан? Хорошо, ты победила. А я уже вернул тебе компьютер, то есть признался во всем, в чем был должен. Сказать еще словами? Так не проблема – ты только сил наберись выслушать. Я влюблен в тебя, это очевидно. Но я никак не могу расслабиться в твоем присутствии. Помимо всех сомнений, еще очень ответственно стать твоей первой любовью. А вдруг я не справлюсь с этой ролью? Вдруг у нас ничего не получится, и тогда ты будешь доверять людям еще меньше, чем раньше? Я много чего могу просчитать, но реальная жизнь никогда не развивается по логичным алгоритмам.

В груди потеплело. Я будто давно уже это поняла, но не позволяла себе вот так четко представить. И Глеб снова придумал какую-то стену, как будто оправдывающую его нерешительность, потому поправила:

– Вообще-то, моей первой любовью был Сергей Морсов.

– Точно, я забыл.

Он снова прижал меня к себе, повел в танце и смеялся счастливым бараном мне в волосы. А я так и не поняла, до чего мы договорились. Мы ведь до чего-то договорились, раз он теперь выглядит таким довольным? И Евгения с Жанной в стороне притихли, исчерпали наш вопрос и теперь удовлетворенно кивали, как если бы тоже поняли, что мы до чего-то договорились. Но мне было нужно больше конкретики, а под стол я уже не хотела – мне подавай ответы прямо здесь и сейчас.

– Я теперь стажер в отделе Морсова? – начала издалека.

– Все-таки нет. Я думаю, ты будешь полезнее в отделе тестирования, а не разработки. Пока тоже стажером, можешь выходить после праздников.

О, отдел тестирования – это прямо про меня! То есть я буду делать то же самое, что делала раньше, только за зарплату. Определенно лучше, чем копирайтинг. Да все на свете лучше отупляющего копирайтинга, он у меня уже в кишках сидит! И там заведует Татьяна Михайловна, а она Морсову в подметки не годится. Такую я смогу подсидеть уже к концу следующего года…

– Согласна, – я продолжила расставлять точки над «i». – И ты иногда будешь звать меня погулять по своему дебильному поселку?

– Безусловно. Еще и заявляться к тебе буду, как на свидания. Не зря я сразу комплект кастрюль купил – надеялся, что пригодятся. Я собираюсь ухаживать за тобой по полной программе. Тебе обязательно надо конфетно-кастрюльный период на себе прочувствовать, чтобы потом не появилось претензий о его отсутствии. Тебе вообще все банальные этапы надо пережить, чтобы догнать остальных людей в понимании, насколько это скучно и бессмысленно.

– Хорошо, но я уже уверена, что пойму это раньше остальных людей.

– В этом не сомневаюсь, но буду все делать по правилам, – Глеб уже напоминал взвинченного подростка – так смеялся и откровенно меня тискал. – Слушай, но алгоритм все-таки можно менять. Поехали прямо сейчас ко мне, а?

– В такую даль? Да ну, неохота.

– Тогда к тебе?

Теперь мне стало понятно, что ему не место важно, потому что приглашает не в гости – вернее, не в те же гости, в которые он приглашал меня раньше. Вот и я начала чувствовать себя взвинченным подростком, которому и хочется поддаться эмоциям, и очень-очень страшно, аж ладони потеют. Глеб уловил мои сомнения и сразу же вклинился с новым козырем:

– Кстати, мы новый код доработали – получился очередной шедевр, хотя на рынок запускать будем нескоро. Хочешь посмотреть? Лет сорок назад парни заманивали девушек к себе под предлогом послушать грампластинки, но времена меняются.

– Доработали? Так быстро? – я выдала новый скачок волнения и с трудом прикусила язык.

– Сделали быстро, но рассматривать его можно очень медленно.

Конечно, я хочу его увидеть. Код, в смысле. А там меня накроет таким возбуждением, что весь критический анализ отключится. Или к черту уже анализ? Или не к черту? Как там вообще должны поступать приличные девушки, когда получают такие неприличные намеки? А я точно приличная? У кого бы об этом узнать? Не у самого же Глеба спрашивать. Но плохо, что он все мои болевые точки изучил, с таким противником на его поле не повоюешь. Именно об этом я сообщила, отодвигая пока ответ на главный вопрос:

– Видимо, пока я сидела за математикой, все остальные люди учились манипулировать, изворачиваться, флиртовать и выражаться так загадочно, что хрен поймешь.

– Видимо, –