Тяжесть всего невысказанного повисла меж нами, будто на веревке, готовой лопнуть в любой момент. Сухайл не впервые видел меня в минуты опасности. Он был со мной в водолазном колоколе во время нападения морского змея и откачал меня после того, как я едва не утонула. Вместе мы ездили верхом на морских змеях, вместе угнали йеланский целигер, вместе участвовали в Баталии при Кеонге. Однако ни разу за все это время от него не требовалось сидеть сложа руки, и никогда еще угроза моей жизни не являла собой столь коварный, столь целенаправленный злой умысел. Естественно, все это подействовало на него отнюдь не лучшим образом.

Сухайл

Как и на меня. Стоило только представить, что могло произойти в той тесной комнатушке, пока я останавливала Маазира, руки начинали неудержимо дрожать. Один удар тем самым ножом, и Сухайл не шел бы сейчас рядом…

Я облизнула губы, стараясь сосредоточиться на насущных материях.

– Этот человек… йеланец… Маазир шел к нему?

– Похоже на то, – ответил Сухайл, расправив плечи. – Может, с донесением, может, чтоб пополнить запас яда – точно сказать не могу. Вот их допросят, тогда все и узнаем.

Однако это ничуть не мешало мне строить предположения.

– Могу вообразить, насколько йеланцам хотелось бы сорвать или хотя бы замедлить нашу работу. Чтоб помешать Ширландии – а заодно и Ахии – построить собственный воздушный флот, они пойдут на все. Пожалуй, нам повезло, что их не было там, в пусты…

Оборвав фразу, я замерла на месте, как вкопанная. Сухайл тоже остановился и изумленно вскинул брови.

– Бану сафр… – проговорил он.

– Они могли бы вступить в союз с йеланцами? – спросила я.

– В союз? Нет. В вашем понимании – нет. Но взять от них плату – вполне, особенно если это даст шанс нанести удар моему племени, – объяснил Сухайл, едва не скрипнув зубами от гнева. – Эта вражда длится многие поколения. Желания навредить нам у них всегда в избытке, проблема лишь в ресурсах.

Теперь затруднения, с коими аритаты столкнулись в пустыне, обернулись совсем иной стороной – как и все неудачи в Доме Драконов. Сколько из них были случайностью, а сколько – результатом вредительства? Оставалось только благословлять ширландскую армейскую дисциплину и ахиатскую верность соплеменникам, благодаря которой самые высокопоставленные ахиаты в Дар аль-Таннанине были выходцами из племени аритатов. Если бы не сии обстоятельства, против нас мог бы действовать не один Маазир, а целая дюжина.

– Изабелла, – заговорил Сухайл. – Знаю, вы не считаете это необходимым, но… отныне вы не должны никуда выходить без охраны. Ни вы, ни Том.

Теперь дело было уже не в приличиях. Захват йеланского агента мог положить конец стараниям врагов… но мог и подтолкнуть их к более жестким мерам.

– Да, – согласилась я, чувствуя, как спина покрывается гусиной кожей. – Думаю, это разумно.

* * *

При допросе схваченных я не присутствовала: подобные зрелища считаются неподходящими для дам. Том вполне мог бы пойти, но также предпочел воздержаться.

– Если и в Ахии все то же самое, что у нас, любоваться там нечем, – скривившись, сказал он.

Мои чувства на сей предмет были весьма противоречивы – можно сказать, меня кидало из крайности в крайность. Казалось бы, я твердо уверена, что даже помыслить о том, как судейские выбивают из схваченных признание, без содрогания не могу, но в следующую же минуту вспоминаю, что они натворили, и думаю: «И поделом им». Порошок, от которого йеланец не сумел избавиться, оказался мышьяком – ядом, в больших дозах либо при продолжительном приеме смертельным. При обыске в доме Маазира обнаружился тайник с крупной суммой денег, которой он никак не мог заработать достойным путем, а среди базарных торговцев нашлось несколько человек, видевших, как он захаживал в тот же дом прежде, и не раз. Одним словом, улик и без признаний имелось в избытке.

Охранные меры сделались намного строже. Утренним прогулкам до Дома Драконов в компании Эндрю настал конец. Теперь брат являлся за мной в сопровождении троих вооруженных солдат, а перед этим забирал из Мужского Дома Тома. Мне казалось, что это уж слишком, и мысли сей я не скрывала, но послаблений не последовало. У ворот Дар аль-Таннанина выставили часовых, вольеры и ямы стерегли армейские патрули, пищу для людей и корм для животных тщательно проверяли каждый день.

Однако такое положение дел сохранялось недолго. Едва мы начали привыкать к новому распорядку, как нам сообщили, что до начала работы, прямо с утра, нас хочет видеть полковник Пенсит.

– Ох, не к добру это, – заметил Том, шагая рядом со мной по курратским улицам в окружении охраны.

– Эндрю, – спросила я, – что стряслось? Уж не йеланцы ли снова чем-то угрожают?

Но брат только покачал головой.

– Если и угрожают, мне никто не доложил. Пенсит хочет с вами поговорить, а больше мне ничего не известно.

Что ж, по крайней мере, полковник был столь любезен, что принял нас без проволочек, и долго нервничать мне не пришлось. Адъютант даже не попросил нас обождать в приемной, а сразу же провел в полковничий кабинет.

Не тратя времени даром, я с порога задала ему тот же вопрос, что и Эндрю. Пенсит точно так же, как Эндрю, покачал головой.

– Нет, вовсе нет. Напротив. Учитывая недавние… э-э… недоразумения, вы, вероятно, будете рады услышать, что тревожиться вам больше не о чем. Я только что получил известие: мы закрываемся.

«Рада» было вовсе не тем словом, которым я воспользовалась бы для описания своей реакции. Я замерла с раскрытым ртом, в изумлении глядя на Пенсита. Точно так же отреагировал на новости и Том.

– Закрываемся? – не веря собственным ушам, прошептала я.

– Да, кавалерственная дама Изабелла. С проектом разведения драконов в неволе покончено.

– Но… – казалось, все слова разом выпорхнули из головы, а мысли заметались, будто в неуклюжих попытках поймать их. – Вы ведь не дали нам и года! Мы едва успели собрать данные о брачном поведении драконов на воле и о естественных условиях инкубации яиц, и даже не начали применять полученные знания в…

Пенсит поднял ладони – по-видимому, с тем, чтоб успокоить меня.

– Мне очень жаль, кавалерственная дама Изабелла, но решение принято не мной. Приказ получен из Сармизи, от лорда Фердигана.

– Оставьте нам хоть какой-то шанс, – сдавленно, будто кто-то крепко сжал его горло, проговорил Том. – Хотя бы шесть месяцев. Если за это время мы не сумеем продемонстрировать существенного прогресса…

Голос Тома звучал все тише и тише и, наконец, умолк на полуслове. Пенсит возвышался за столом, бесстрастный, непоколебимый. Дело было ясное: не видать нам ни шести месяцев, ни даже шести дней. Даже в самом циничном расположении духа я не могла себе вообразить, что из-под наших ног вот так бесцеремонно, неожиданно выбьют почву. Великие перспективы, должность, которая могла стать апогеем моей научной карьеры, – всему этому конец. Все пошло прахом… Окажись Пенсит в пределах досягаемости – наверняка не сдержалась бы и влепила ему пощечину.