даже дни. Волк никогда не замедлял темпа, разве что когда принюхивался к земле или воздуху и прислушивался к ветру, но затем снова отправлялся в путь. Шаткий деревянный мост соединял оба берега ручья, хотя его ширина едва достигала трех футов. Волк снова принюхался.

– Она была здесь, – сообщил он, скривив губы. Его клыки сверкнули в темноте, когда он отступил назад, и я нахмурился.

– Что-то не так?

– Не совсем. Но, должно быть, ты захочешь это увидеть.

Я осторожно приблизился ко входу на мост. Кто-то к каждому деревянному столбу по бокам прибил куриную голову и лапы. Несколько окровавленных перьев развевались на ветру, и мы с Волком поморщились.

– Фу, – выпалила Кензи, разделяя мои чувства. – Что это за чертовщина?

– Предупреждение, – ответил Волк. – Кто бы это не сделал, так он говорит людям держаться подальше. Это не проблема сама по себе, но если я не ошибаюсь, то ты, девочка, можешь попасть в большую беду, когда пройдешь здесь. – Он встряхнулся, а затем ловко перепрыгнул через ручей, оглядываясь назад сияющими глазами. – Идем. И не прикасайтесь к воде. Одной капли хватит, чтобы вы превратились в лягушек.

Мы пересекли мост, стараясь не касаться жутких останков курицы, и продолжили путь по Густолесью.

– Ну, мы хотя бы на правильном пути, – заметила Кензи, пока Рэйзор, сидя у нее на плече, бормотал:

– Фу, куриные головы. Фу! Фу! Фу!

– Может, мы скоро нагоним ее.

– Надеюсь, – пробормотал я. – Это место…

Где-то в глубине леса хрустнула ветка. Замерев по центру тропы, я остановил Кензи и нахмурился.

– Я что-то слышал, – сказал я.

Кензи тут же приструнила Рэйзора и замолчала, склонив голову, чтобы прислушаться. Волк впереди тоже приостановился, навострив уши и выставив голову по направлению ветра.

В нашу сторону что-то пробиралось через деревья. Что-то огромное. Настолько, что дрожала земля, а ветви деревьев неистово раскачивались туда-сюда.

Волк, оскалившись, обернулся.

– Уходите! – рыкнул он. – Прячьтесь, люди. Сейчас же.

Мы забрались на дерево, когда грохот и треск ветвей стали громче. Тонкий Мужчина исчез, а Волк растворился в тенях, пока нечто огромное и тяжелое приближалось к нам.

Когда выглянул из-за ствола, я чуть не разинул рот от удивления.

Это был… дом. По лесу шагала избушка на паре гигантских куриных ножек. Не веря своим глазам, я несколько раз моргнул и снова посмотрел вперед, чтобы убедиться, что это не обман зрения. Да, определенно куриные ножки. Скрюченные желтые когти чавкали по грязи и ломали ветви, с каждым шагом пронося ветхую деревянную хижину между деревьями. Я мог только пялиться широко открытыми глазами ему вслед, пока дом на курьих ножках проходил мимо, оставляя за собой струйку дыма из трубы, и скрывался в лесу.

– Ла-а-а-адно, – протянула Кензи, когда грохот утих, и в лесу снова воцарилась тишина. – Я ведь не сошла с ума, правда? Вы тоже видели, как мимо нас прошел дом, верно?

Рэйзор зажужжал и энергично кивнул, навострив уши.

– Смешной дом! – воскликнул он. – Смешной дом, смешные ноги, ха!

– Черт возьми, – произнес Тонкий Мужчина, выходя из-за крошечного деревца, больше напоминающего прут. – Досадно, что она разгуливает в этой части Густолесья. Я надеялся, мы с ней не пересечемся. Ты все еще можешь взять след девчонки? – спросил он у Волка. – Он не исчез? Куда он ведет?

Волк взглянул на нас и ничего не сказал.

Я вздохнул.

– Он тянется в том же направлении, не так ли? – предположил я.

Волк усмехнулся.

– Охота становится интереснее.

Мы последовали за домом. Весьма легкая задача, учитывая, что он оставлял после себя гигантский, размером с дом, след разрушений. Примятая растительность, сломанные ветки и огромные следы куриных лап в грязи. В конце концов, мы вышли на небольшую поляну, откуда сквозь массивные стволы, окружавшие поляну, можно было почти разглядеть небо. В самом центре примостилась избушка, или присела на корточки, или взгромоздилась на насест, точно курица, поджав под себя ноги. Вокруг нее стоял забор, но чем внимательнее я присматривался, тем больше мне казалось, что столбики и решетки сделаны из костей и украшен разными черепам. Несколько куриц разгуливало по поляне, что-то склевывая с земли, распушив перья. Казалось, их совсем не беспокоило, что целый дом только что пришел мимо и сел за забором.

Кензи подтолкнула меня локтем.

– Смотри. – Она указала на грубо отесанный деревянный крест на окраине деревьев. С него свисало еще больше черепов и куриных лап, которые лениво раскачивались на ветру.

Волк фыркнул.

– Снова запрещающие знаки, – фыркнул он и преувеличенно зевнул. – Как будто меня что-то остановит. Ну что, люди? Вы идете или нет? Я подожду вас здесь. Поверьте, так будет лучше. Вряд ли кто-то захочет увидеть на пороге своего дома волка.

– А ты уверен, что Аннуил здесь? – спросил я.

– Я чувствую след девушки, – прорычал он в ответ. – Он ведет прямо к воротам и обрывается. Если она еще жива, то дом не покидала.

– Глупая девчонка. – Тонкий Мужчина покачал головой, пристально осматривая дом. – Глупая или просто отчаянная. К некоторой древней силе лучше не обращаться – ни по какой причине.

– Почему? – поинтересовалась Кензи, наблюдая, как дом двигается, скрипит и стонет, а затем снова замирает. – Кто здесь живет?

– Ведьма. – Волк презрительно скривил губы. – Древняя, но я гораздо старше. Она путешествует по Небыли в этой смешной избушке; иногда забредает в Дикий лес, иногда в Густолесье. Никогда не сидит долго на одном месте. Она мне не мешает. И пока не лезет на мои охотничьи территории, я тоже держусь на расстоянии. Хотя у нее много имен. В мире смертных о ней сложено много легенд. Поэтому советую быть осторожными.

– И постараться вообще с ней не связываться, – добавил Тонкий Мужчина, скрестив руки на груди. – Но если надо, значит надо. Полностью обезопасить себя все равно не получится. Ведьма в этом доме действительно стара и могущественна. И весьма непредсказуема, к тому же. Она может помочь, а может и заманить в ловушку, заставив вас заключить сделку, о которой вы потом пожалеете. Так что следите за тем, что говорите.

Кензи вздохнула и взглянула на меня.

– Типичный день в Фейриленде.

Я устало кивнул.

– Ты знаешь, что делать, если я вдруг соберусь продать душу.

Мы вместе вышли из-под тени деревьев и уверенно направились к избушке. Как только мы приблизились к забору, – он в самом деле состоял из костей, – входная дверь со скрипом отворилась, и сгорбленная старуха, прихрамывая, спустилась по ступенькам во двор. Спутанные седые волосы обрамляли ее лицо; кожа была морщинистой и сморщенной, как грецкий орех, а костлявые плечи укрывала рваная шаль.