– Мама! – вскрикнула та, пятясь.

Нога ее провалилась в какую-то щель, Вероника потеряларавновесие и упала на спину. Светящаяся фигура плыла прямо на нее…

Вероника в ужасе зажмурила глаза, как в детстве, когда отстраха пряталась под одеяло.

– Эй, Ника, ты где? – послышался совсем близко голосЧумы, ее бестолкового подручного.

Она открыла глаза и приподнялась на локте.

Никаких привидений, никаких подозрительных фигур поблизостине было. Ощупав ногу, Вероника убедилась, что отделалась легким ушибом. Онавстала на ноги, огляделась и зло выкрикнула:

– Вы, козлы, уроды недоделанные! Что, не могли другое местовыбрать? Не могли свет устроить?

– Да ты чего? – донесся из темноты хриплый обиженныйголос. – Отличное место! Никто нам здесь не помешает! А насчет света – идисюда, здесь светло!

Действительно, слабое свечение впереди стало заметно ярче.Вероника даже разглядела в этом призрачном свете привязанную к креслу женскуюфигуру.

Это зрелище вдохновляло, и она прибавила шагу, стараясь несмотреть по сторонам и сосредоточив все внимание на участке пола прямо передсобой, чтобы не провалиться в очередную дыру.

Сбоку снова процокали легкие шаги, но Вероника даже неповернулась в ту сторону.

Она шла на бледный свет, и расстояние до него быстросокращалось.

Наконец она преодолела последние метры и вышла в освещенныйкруг.

В кресле перед ней действительно сидела связанная женщина –но лица ее не было видно, это лицо было закрыто краем белого покрывала,которым, как саваном, была окутана вся ее фигура.

Свет, падавший на эту загадочную фигуру и на саму Веронику,был бледным, с мертвенным голубоватым оттенком, отчего окружающее казалосьособенно странным и пугающим. И самое главное – нигде не было видно Чумы иТолика, ее бестолковых подручных.

– Эй, вы где? – негромко проговорила Вероника,вглядываясь в окружающую темноту.

Не дождавшись ответа, она повысила голос:

– Вы что, в прятки со мной играть вздумали? Совсем, что ли,сдурели? За кого вы меня принимаете?

Но вокруг по-прежнему царила глубокая тишина.

Тогда Вероника взяла себя в руки и шагнула к креслу, вкотором полулежала связанная женская фигура.

Она протянула руку и отдернула край покрывала, закрывавшеголицо пленницы…

И с криком отскочила назад.

Под белым покрывалом, точнее, под полусгнившим саваном небыло лица.

Совсем не было!

Под ним была черная пустота!

– Ч…что за хрень? – прошептала Вероника, пытаясьпреодолеть неудержимую дрожь, охватившую все ее тело.

Зубы стучали, выбивая частую нервозную дробь, по спинесползали струйки липкого холодного пота.

И тут женская фигура в саване шевельнулась, одним движениемсбросила веревки, которыми, казалось, была крепко привязана к креслу, имедленно поднялась во весь рост.

Затем она нервно передернула плечами и сбросила с себясаван, как сприптизерша сбрасывает расшитый блестками плащ.

Но под саваном не было ничего.

Освободившись от белого полупрозрачного покрывала,таинственная фигура вообще перестала существовать.

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения.Вероника почувствовала неудержимый, первобытный страх, завыла от ужаса икинулась прочь, не разбирая дороги.

Как ни странно, вокруг нее по-прежнему царила глубокая тьма,но узкая дорожка, по которой бежала Вероника, была подсвечена бледнымголубоватым светом – словно лунная дорожка на неподвижной шелковистойповерхности ночного моря.

Вероника бежала по этой лунной дорожке, как дикий зверь,которого загонщики направляют прямиком под выстрел охотника, но страх, которыйгнал ее вперед, был сильнее рассудка, и она не понимала, что послушно бежит вловушку…

Дорожка перед ней превратилась в узкие деревянные мостки.Вероника взбежала по ним вверх и на секунду замерла на краю мостков, как намостике для прыжков в воду… но в следующую секунду, подброшенная пружинистойдоской, полетела в темноту.

Однако вместо удара о цементный пол она почувствовала, какее охватывают тугие веревки, потеряла опору под ногами и в следующий моментосознала, что висит в огромной сетке, как потрошеная курица в веревочнойавоське.

Беспомощно ворочаясь в этой сетке, Вероника безуспешнопыталась высвободиться, но только еще больше запутывалась, как муха в липкойпаучьей сети.

– Да что же это такое! – простонала она, осознав всюбесплодность этих попыток, и замерла, чтобы собраться с силами и осмотреться.

В ту же секунду в глаза ей ударил яркий луч света.

После глубокой темноты склада этот свет хлестнул по глазамВероники, как разряд электрического тока, причинив ей резкую, мучительную боль.

– За что ты убила Вадима? – раздался с той же стороны,откуда лился безжалостный свет, молодой женский голос.

И Вероника сломалась. Всего этого было слишком много дляодной женщины, пускай даже такой смелой и решительной, как она.

– За что ты убила Вадима? – повторил тот же голос.

– Я не хотела! – выпалила Вероника. – Я не хотелаего убивать! Это получилось случайно! Он слишком много узнал, он начал угрожатьмне… У меня просто не было другого выхода!

– Очень хорошо, – донесся с той же стороны другой голос– старше и решительнее первого. – Чистосердечное признание вины имеется…Теперь второй вопрос, более важный, – зачем ты посылала своих кретинов кДаше? Зачем хотела похитить ее? Что тебе от нее нужно?

– Она встречалась с Вадимом накануне его смерти… –неохотно выдавила Вероника. – Она может знать, куда он спрятал ту вещь,из-за которой все было задумано… У него мы ее не нашли…

– Ты говоришь о монтекристо? – оживился голос.

– Ну да, получилось, что все сделано напрасно! Но онанаверняка должна знать, где…

Вдруг она замолчала, не зако??чив фразы.

Животный, неуправляемый страх, который гнал ее в этуловушку, неожиданно прошел.

С ней разговаривали не привидения, не живые трупы, непорождения ночного кошмара, а обыкновенные люди, более того – женщины. Онизадавали ей вполне конкретные вопросы, более того – очень опасные вопросы.

Но с обыкновенными людьми Вероника умела обращаться.

Опасные вопросы, угрозы, принуждение – это была еетерритория, на которой Вероника чувствовала себя гораздо увереннее.

Хотя она и висела в сетке, не в силах пошевелить рукой илиногой, но теперь, образно говоря, почувствовала почву под ногами.