– Жаль, – Карина поникла, – а то бы я ему такоеустроила!

На следующее утро около бывшего Варшавского вокзала, давноуже превратившегося в развлекательный центр, остановился маленький черный джип.Из машины выбралась худощавая подтянутая девушка в узких черных джинсах, короткойкожаной куртке и кепке-бейсболке.

Кепка закрывала каштановые волосы, большие черные очкипрятали глаза, и если бы Даша увидела сейчас эту девицу, она вряд ли узнала быв ней элегантную партнершу Сурена Степановича по бриджу.

Закрыв машину и включив сигнализацию, Вероника огляделась посторонам и перешла на другую сторону Обводного канала.

Здесь тянулись до самого Измайловского проспекта глухиежелтые стены старинных складов.

Вероника пошла налево вдоль стены, отыскивая взглядомзабитую подвальную дверь.

Навстречу ей брела личность неопределенного пола и возрастав лоснящейся от грязи куртке из искусственного меха и вязаной шапочке, кое-какнатянутой на сальные волосы.

– Дочка, дай на опохмел бывшему передовикупроизводства! – прошамкал бомж, горделиво продемонстрировав Вероникеединственный гнилой зуб, торчавший во рту, как памятник безвременно ушедшеймолодости.

– Отстань, пьянь болотная! – огрызнулась Вероника,обходя бомжа по широкой дуге, чтобы избежать не только прямого контакта, но ивозможного сближения.

– Что ж ты, дочка, – горестно протянул бомж, провожаяее разочарованным взглядом, – мне и нужно-то совсем немного, толькоопохмелиться…

Вероника увидела заколоченную дверь и устремилась к ней.

– Не ходи туда, дочка! – прошамкал вслед ейбомж. – Нехорошее место! Там эти… привидения шастают!

– Усохни, плесень! – прошипела Вероника и решительнопотянула дверь на себя.

Как ни странно, дверь легко открылась – видимо,приколоченные к ней доски выполняли чисто декоративную функцию, отпугивая отвхода посторонних.

Вероника проскользнула в образовавшийся проход.

Дверь с глухим скрипом закрылась за ней, и вокруг сгустиласьглубокая, непроницаемая тьма.

Трудно было поверить, что за дверью живет своей жизньюогромный город, что в каких-нибудь ста метрах отсюда жизнерадостные молодыелюди катают шары по дорожкам боулинга, пьют коктейли, обсуждают планы на вечер…

Здесь было тихо и темно, как в могиле, и пахло многолетнейслежавшейся пылью, опилками и еще чем-то незнакомым, но удивительно неприятным.

– Эй, Чума, Толик, где вы? – проговорила Вероника,вглядываясь в темноту и прислушиваясь к едва слышным шорохам.

– Тут мы, тут! – раздался где-то совсем рядом с нейприглушенный, словно полузадушенный голос. – Иди вперед, не боись, дальшебудет светлее!

Глаза Вероники понемногу привыкали к темноте, она началаразличать смутные очертания предметов и медленно двинулась вперед, на голоссвоего подручного. Тем не менее шла она очень неуверенно и, сделав несколькошагов, споткнулась и едва не провалилась в глубокий темный пролом.

С трудом удержав равновесие, она вполголоса выругалась ираздраженно прошипела:

– Ну где вы? Хоть бы посветили, а то здесь не только ноги –шею сломать недолго!

– Сейчас, сейчас, посветим! – донесся из темнотыпрежний приглушенный голос.

И действительно, впереди, в глубине склада, забрезжилнеясный, словно призрачный свет.

От этого света темнота вокруг Вероники стала только гуще.Она чертыхнулась, ощупала свои карманы и нашла зажигалку. Щелкнув колесиком,выбросила язычок голубоватого пламени, по контрасту с окружающим мракомпоказавшегося ей ослепительным, и, вытянув руку перед собой, медленно двинуласьвперед, приближаясь к призрачному свечению.

Вдруг в лицо ей дохнул сквозняк, затушив огонек зажигалки.

Как будто сама темнота задула этот слабый, беспомощныйогонек.

Вероника вскрикнула от неожиданности, споткнулась и выронилазажигалку.

Искать маленький предмет в кромешной темноте на цементномполу, покрытом завалами хлама и многолетними напластованиями пыли, былобезнадежным занятием, почище, чем поиски иголки в стоге сена. Вероника не сталадаже пытаться. Она сжала зубы, раздраженно зашипела, как разозлившаяся кобра, имедленно двинулась вперед, мучительно вглядываясь в темноту и перед каждым шагомощупывая пол носком ботинка.

Возвращаться она не хотела – считала унизительным показатьподручным свою слабость.

Вдруг рядом с ней послышался торопливый топоток легких шагов– будто в темноте мимо нее пробежало какое-то небольшое животное.

– Это еще что такое? – проговорила Вероника, невольнопопятившись и холодея от страха. Она была решительной и смелой, но сейчас втемноте чувствовала себя очень уязвимой.

В ответ из мрака раздался тихий, едва слышный смех, и вдругсправа от нее над полом возникло легкое светящееся облачко.

Вероника замерла, уставившись на непонятный предмет.

Светящееся облачко сгустилось, превратившись вполупрозрачную сияющую фигуру, отдаленно напоминающую человека в беломполуистлевшем саване.

Вероника вспомнила слова бомжа о привидениях, обитающих наскладе, и по спине у нее поползли мурашки.

Она считала себя женщиной практичной и решительной, небоялась ничего, или почти ничего, но потусторонние явления вызывали у неенепонятный, мистический ужас.

Этот свой страх она прятала глубоко в подсознании, пряталаот всех своих знакомых и даже от себя самой – потому что считала, что такиестрахи недопустимы в наше суровое время.

Это было глубоко скрытое воспоминание детских страхов –когда, проснувшись посреди ночи, маленькая Ника видела в своей комнате страшнуючерную фигуру. Это был ужасный людоед, она знала даже, что его зовут Кракатит(это имя она как-то случайно услышала в разговоре взрослых).

Ника пыталась внушить себе, что в ее комнате никого нет, чтотемная фигура – это всего лишь ее собственное платье, висящее на стуле, ноникакие объяснения не помогали справиться с ужасом, единственное спасение было– спрятаться с головой под одеяло…

Иногда она не выдерживала и поднимала крик.

Тогда в ее комнату приходила мама, включала свет, и страшнаячерная фигура действительно превращалась в безобидное платье. Мама успокаивалаНику, но не скрывала своего недовольства – она говорила, что Ника уже большаядевочка и ей давно пора избавиться от глупых детских страхов…

– Ерунда… – прошептала Вероника, медленно двинувшисьвперед. – Нет никаких привидений! Это имеет какое-то простое объяснение…Говорят, в темноте светится гниющее дерево…

Словно для того, чтобы опровергнуть такое рациональноеобъяснение, светящаяся фигура поднялась еще выше над полом и бесшумно поплыланавстречу Веронике.