Она отвернулась от него.

— Кстати, — он достал из внутреннего кармана сложенный лист бумаги и передал ей, — что это?

Лия облегченно выдохнула, хватая его из рук Алена. Развернув белый лист, она узнала свой почерк: «Таинство Диаблери. Проклятие Цепеш». Откуда он у него? Видимо, когда она была в своих мыслях и видениях, Ален увидел его возле компьютера:

— Я не знаю.

Она сложила лист и убрала в сумку.

— Это ищет Визард, не так ли? Что такое Диаблери?

Кто бы ей ответил на этот вопрос.

— Я записала, чтобы спросить у тебя. Но, судя во всему, ты тоже не знаешь.

— Действительно не знаю. Я надеюсь, ты мне расскажешь про Визарда. Кто он и что ищет?

Она хотела съязвить ему, но удержалась. Не хотелось спорить. Да и наверно, время подошло рассказать ему всю правду. Она готова была пойти на это несмотря на то, что это тайна Мариана. И в глубине души, Лия чувствовала, что обязана поделится своими секретами с Аленом. Он стал для нее таким родным, как будто она знала его всю жизнь.

— Я расскажу тебе все.

Ален кивнул:

— Отлично.

Он выехал из города, свернув на узкую дорогу. Куда он везет ее? Разве он живет не в многоквартирном доме? Не в центре города? Она увидела крыши частных домов, возвышающиеся над деревьями. Машина подъехала к высокому забору. Ален вышел и открыл ворота, потянув их на себя. И взору Лии предстала красота белой природы: белоснежный ковер из снега устилал дорожку, ведущую в глубь, многочисленные зеленые ели, резко выделяющиеся из белого плена, стояли повсюду, сманивая ее к себе. Сквозь них виднелся небольшой двухэтажный дом из белого кирпича. Крышу полностью покрывал снег, и создавалось впечатление, что перед ней снежный замок. Она зачарованно смотрела на всю эту красоту и не заметила, как Ален сел в машину, нажав на газ, чтобы заехать во двор.

— Добро пожаловать в мой дом.

— Какая красота, — прошептала она, зачарованно любуясь домом, и вышла из машины.

Ален последовал за ней:

— Я не люблю шумный город. Не люблю большие дома с соседями. Люблю спокойствие и тишину. Жаль будет уезжать из него, когда наступит то самое время. Но я вернусь лет через 50 и снова буду здесь жить. В этом доме. — Он предложил ей руку. — Пойдем.

Ален повел ее мимо елей по снежной тропинке прямо к двери. Открыв ее, он рукой предложил войти. Переступив порог, Лия остановилась, изучая обстановку: перед ней раскинулся зал в стиле кантри. Большой камин, располагался у стены между окон, обрамленный каменной кладкой. Над ним на подставке красовалась длинная сабля в ножнах. Красивая, слегка потертая, позолоченная рукоятка, украшенная резьбой и камнями, показывала на то, что сабле как минимум 150 лет. На полу между двух кресел лежал белый мех, а чуть дальше, рядом с диваном стоял небольшой журнальный столик, на котором лежал ноутбук. Красоту и интим этому помещению создавал приглушенный свет.

На другой стороне комнаты лестница вела на верхний этаж, а под ней Лия увидела вход на кухню. Она не стала выжидать особого приглашения, прошла туда и обомлела. Вся кухня была выполнена в стиле прованс, в которой воплотился дух французской провинции. Светлые оттенки, живописные пейзажи создавали впечатление воздушности и нежности. Вся мебель была из белого плетеного дерева.

— Нравится? — Услышала она голос позади, — последние полвека, я жил на родине отца во Франции. Так привык к их стилю, что не мог не создать у себя хотя бы часть этой красоты.

— Очень нравится, — она прошлась по светлому полу и коснулась стола.

Все было совсем не так, как она представляла. Нет величия, как в его кабинете в больнице. Но есть уют и домашняя атмосфера. Есть покой и умиротворение.

— Я редко бываю на кухне, вообще не знаю, зачем она, — Ален достал два бокала, открыл холодильник, вынул пакет с кровью и разлил его по бокалам, а затем протянул один ей, — только, чтобы выпить.

Она взяла у него из рук бокал — так она еще не пила кровь. Ее завтрак был всегда впопыхах, чтобы никто не видел, а если она ела дома, то только чтобы насытить себя, но никогда, чтобы насладиться. Ален слегка чокнулся с ее фужером:

— Нам есть, что отпраздновать.

Лия улыбнулась ему:

— За тебя, Ален.

— Нет, Лия, за нас.

Она смотрела, как он сделал глоток и игриво подмигнул ей.

— Пойдем, я покажу тебе мой кабинет.

Ален предложил ей руку, и она коснулась ее, тут же мелкая дрожь прошла сквозь ее тело. Он повел ее по лестнице наверх, открыл массивную дверь и зашел внутрь. Лия зашла следом в приглушенный свет. Здесь царила своя атмосфера: темная, величественная, тайная. Темный стол посередине небольшой комнаты, и именно он определял деловой стиль. Ничего лишнего, лишь то, что необходимо для работы: компьютер, карты пациентов, книги. У самого окна стоял большой глобус на подставке, но в нем не прослеживались земные цветов, он был выполнен в коричневых оттенках.

— Ему почти 200 лет, — сказал Ален, наблюдая, что она заинтересовалась им, — глобус как у моего отца. Я купил его в антикварном магазине. По такому же мы ориентировались, где идут сражения. — Он указал пальцем на Трансильванию, передвигая его в сторону Венгрии. — В 1849 году по приказу Николая I, мы отправились подавить мятеж в Венгрии.

Лия пристально следила за его рукой, он коснулся точки, где было написано названия города Брашов. Она удивленно посмотрела на Алена:

— Вы шли через Брашов?

Она помнила ту войну, которая усугубила и так тяжелое положение ее маленькой страны.

— Бери выше, я был в Бране.

Она не помнила его. Она бы никогда его не забыла. Она видела тех солдат, вооруженных до зубов, скачущих на лошадях через ее деревушку. Но боятся им, вампирам, было нечего. Скорее, наоборот, они были бы очень рады свежей крови.

— Я не останавливал там свой отряд, потому что почувствовал вас. Вся деревня пропиталась вампирами. Земля Цепеша. Я не мог рисковать своими людьми. Кроме меня, вампиров больше не было. Но я один против всей деревни, — он усмехнулся, смотря на нее, — возможно, принял правильное решение. Мы бы уже там убили бы друг друга. Ты бы встала на защиту своей родины, если бы я на вас напал?

Встала бы? Если бы увидела его? Наверно только первые полчаса.

— А ты бы смог убить меня, зная, что я защищала свою деревню? Я не считаю того, что ты усмирил меня в отделении банка крови,