– Все нормально? – спрашивает он. – Подожди, я принесу тебе стул.

Пока Випольд вытаскивает из-под стола табуретку, его двоюродный дедушка бросает на меня изучающий взгляд. Тени под его белыми бровями выглядят крайне враждебно, но едва Вип появляется, как тот снова безобидно улыбается и покачивает головой, будто кивая своим мыслям.

– Садись сюда, дедушка, – заботливо говорит Вип, подвигая табурет на свободное место между двумя половинами оленьей туши. – Принести тебе чашку мокколатля и рогалик?

– О, это было бы прекрасно, – соглашается старичок, благодарно похлопывая внука по руке. – Только, пожалуйста, большую чашку!

– Сейчас будет, – заявляет Випольд, который, должно быть, не совсем правильно воспринимает обстановку, потому что выглядит таким же расслабленным и веселым, как обычно.

– Вип! – зову я. – Подожди! Я пойду с тобой.

Комната на миг погружается в темноту, и я понимаю, что она под завязку набита существами, которых я даже не могу классифицировать. Слово «призраки» было бы слишком безобидным, «тени» – слишком бесцветным, а «демоны» – слишком однобоким. Не все существа, которые подчиняются моим врагам, злы или агрессивны. Но их очень много, и мне не хочется, чтобы они на меня набросились. Поэтому я не двигаюсь с места и снова кричу:

– Вип?! Подожди, пожалуйста!

Я ору на всю комнату, но Вип, кажется, совсем меня не слышит. Он выходит за дверь, даже не оглянувшись. Совсем слух потерял, что ли? Меня охватывает страх, что он может быть замешан в этом деле. Разве не говорила Паучиха, что я вышла замуж не за того принца? Что, если Вип с самого начала был на стороне древних ведьм и колдунов?

Едва Вип скрывается за дверью, его дедушка совершенно забывает о своем почтенном возрасте и начинает расти в высоту. Кривая спина выпрямляется, тело перестает трястись, белые брови приподнимаются, открывая настороженный взгляд водянисто-голубых глаз. И когда он обращается к жене повара, его голос звучен и силен.

– Как она смогла проникнуть сюда?

– Следи за своими словами, – отвечает Паучиха. – Она понимает тебя. Это у нее от отца: он всегда слышал то, чего не должен был слышать.

– Вот как? – Преувеличенно изумленно двоюродный дедушка Випа поднимает огромную воронку, прикрепленную к его поясу, которую он обычно прижимает к уху, когда делает вид, что плохо слышит. В этот раз ее отверстие указывает на меня, и пока я тщетно пытаюсь понять, что он пытается сделать, из центра воронки вылетают нити тумана, который начинает неестественно быстро разрастаться в моем направлении. Я задерживаю дыхание, чтобы не вдохнуть туман, но никак не могу помешать ему целиком окутать меня и полностью запутать все мои чувства. Теперь я воспринимаю окружающее приглушенно и замедленно, очертания волшебников отбрасывают пурпурные тени, а внутренняя часть моего носа горит так, будто я вдохнула драконий перец.

Не задумываясь, я поднимаю воротник пальто, уткнувшись в него носом, а другой рукой разгоняю туман. Как и в случае с атакой Паучихи, я подозреваю, что туман несет мне вред лишь потому, что двоюродный дед Випа обнаружил во мне слабость, которой смог воспользоваться. Моя слепота к этой слабости становится брешью в моей естественной защите.

Мне не нужно долго искать эту уязвимость: это то самое дурацкое чувство, что я брошена, а возможно, предана Випольдом. Во мне больше не остается уверенности, что его дружба когда-либо была настоящей. Быть может, он – враг, и мое сердце болит, когда я представляю, что все теплые воспоминания, которые мы разделяем, были ложью и обманом с единственной целью: подчинить меня воле древних.

Да, должно быть, это и есть та слабость, которую углядел во мне двоюродный дедушка Випа. Но теперь, когда я больше не отрицаю свое разочарование, слепого пятна, позволяющего врагу проникнуть сквозь мою защиту, больше нет. Ощущения снова возвращаются ко мне, что довольно неприятно, и мой естественный щит смыкается вокруг меня. Зрение становится резче, туман испаряется, и уши вместо гулкого шума различают отдельные слова. Только нос по-прежнему горит.

– Тебе же было сказано! – слышу я крик Паучихи. – Тебе совершенно необязательно вмешиваться. Предоставь ее мне.

Дедушка Випа, который, как я подозреваю, и есть Охотник, выглядит раздосадованным. Он смотрит на жену повара так, словно она испортила ему все веселье.

– Вернемся к тебе, – говорит ведьма, сделав шаг ко мне. – Мы ни в коем случае не хотели твоего брака с этим императорским отродьем. Когда мы заставили короля устроить бал, на который были приглашены все молодые женщины страны, планировалось нечто другое. Мы полагались на инстинкты Випольда, потому что в нем течет изрядное количество древней крови. В прежние времена короли Амберлинга женились на девушках, происходивших от сильных ведьм, – в лучшем случае это были потомки женщин, вступивших в связь с Королем-Призраком. Чутье принцев находило этих девушек, их кровь желала воссоединения с ними.

– Вы думали… он учует меня?

– Мы не думали, мы знали! – восклицает жена повара.

– Дитя из пепла – единственная девушка, которая заинтересовала бы его, при условии если появится на балу. Мы знали это. Рассчитывали, что он обойдет вниманием всех остальных, чтобы танцевать только с ней. Так и случилось. Так мы и выяснили, что ты – та, кого мы искали.

Получается, до того вечера они понятия не имели, где меня искать. Вот до чего хороша была маскировка, которую для меня придумал отец Помпи! Но и моя мать, похоже, была не менее осторожна. Должно быть, она многое понимала в магическом искусстве древних, потому что ее визиты также остались скрыты от моих врагов.

– Однажды меня уже приглашали в замок, – говорю я. – На восьмой день рождения Випольда. Но тогда он вообще ничего не учуял.

– А как? – спрашивает дедушка Випа. – В то время вы еще не достигли магического совершеннолетия. Чтобы привлечь друг друга, вам нужно было повзрослеть.

– Другой принц, которого мы не приглашали, – продолжает жена повара, – тоже учуял твою особую кровь. Это единственное объяснение тому, почему он сделал все возможное, чтобы завоевать тебя.

Я замечаю, как меня охватывает возбужденный трепет. С момента последнего визита Испе́ра я беспокоилась, что мы можем быть связаны друг с другом любовным зельем или ведьминым заклятием. Когда слышу, что наше влечение было незапланированной катастрофой, в крови у меня звучит сладкая мелодия, которой хочется отдаться без остатка.

Но чего-чего, а этого мне делать нельзя – только не сейчас. Два волшебника смотрят на меня, словно кошки, выжидающие у мышиной норы. Одна маленькая ошибка – и я погибла! Я не могу потеряться в своих чувствах, но и на второй план отодвинуть не могу. Это очень, очень важно: какими бы прекрасными, ужасными или смущающими не были мои чувства, я должна охотно принимать их и держать под контролем. Если не сделаю этого, они зацепятся за это и начнут плести чары из моих чувств, выбивая у меня землю из-под ног.