— Сейчас бы бегимоторчику, — отдуваясь, сказала Маша двойнику.

— Бегимотор изготовлен по старинному рецепту моего дедушки. Надо поймать вторым лицом солнечный лучик, расщепить его на радугу, взять оттуда целый красный и половину оранжевого… — начал перечислять тот, но Маша замахала на него руками.

— Прекрати, я это уже слышала, — сердито сказала девочка и громко постучала в дверь.

Открыл Никита. Был он, как обычно, одет в броню, словно и не собирался спать. Он нисколько не удивился Машиному приходу.

— Заходи, — бросил Никита и направился в кузницу.

Девочка пошла за ним, не забыв позвать двойника. В кузнице было на удивление холодно, пусто и чисто. Чуть тлела печь, возле нее грелась кружка с молоком.

— А где твой отец? — тихонько спросила Маша.

— Его арестовали. Увела стража думаков. Мама пока не знает. Я один.

— Арестовали? За что? — воскликнула Маша. — Неужели Натка… Или нет, наверняка Бруния…

— Попугай твой наболтал, — нехотя ответил Никита.

— Каркуша? — удивилась Маша. — Он не мог…

— Не мог, потому что ты с ним подружилась? — зло усмехнулся Никита.

— Нет, не поэтому, — обиженно сказала Маша. — Я не упоминала при нем броню и твоего отца.

— Ты не упоминала, — согласился Никита. — О броне, о шарлатанах, об Освободителе, о Жребии Власти, о гильдии балаганщиков, о спящем в подземелье между собой разговаривали в присутствии какаду Александр Нескучный и Фаринго Великолепный.

— Почему? — не поверила Маша. — Мы ни о чем таком не говорили. Мы писали записки…

— Уже весь город знает. Ты пришла к ним с какаду на плече, и они проявили осторожность. Потом ты потеряла сознание, они повезли тебя домой, к тетушке Душке, и по дороге, забыв про какаду, хорошенько все обсудили, невольно раскрыв попугаю все секреты. Теперь по всему городу аресты, тюрьмы переполнены. Великий Шут сбежал. Я думаю, Илью они уже схватили за то, что тебе помогал, теперь жду, когда за мной явятся. Странно, что ты пока на свободе — люди из уст в уста передают твои слова о красноволосом карлике в мамином халате… И вообще, что ты здесь делаешь?

— Мне нужно попасть на Белый остров, я надеялась, что твой папа мне что-то посоветует, — упавшим голосом сказала Маша.

В этот момент во входную дверь постучали.

— Именем закона, откройте!

Маша почувствовала, как ее сердце вдруг бухнуло громко-громко и упало…

— Это за мной, стража думаков! — побледнев, сказал Никита.

— Не глупи, мы же еще дети, — неуверенно проговорила Маша. — Нас не могут посадить в тюрьму…

— А бросить в подземелье? — Маша не нашлась, что на это ответить — ведь она уже была в подземелье. Ей стало очень страшно.

— Никита Кожаный, откройте, пока мы не начали ломать дверь!

Маша быстро огляделась — на стене висел чей-то огромный старый халат, очевидно, отец Никиты использовал его в качестве полотенца.

— Ты выдержишь, если я сяду тебе на плечи? — спросила Маша, сбрасывая куртку и натягивая халат. Потом вылила на ладонь немного молока из кружки, намазала лицо, затем зачерпнула горсть остывшего пепла с пола у печи и припудрилась.

— Тигровый ежик, что ты делаешь?! — удивился Никита.

— Спасаю нас, — ответила Маша, наматывая пряди на обрывки ткани — так делала ее бабушка по вечерам, презирая бигуди. Потом девочка залезла на табурет. Никита посадил ее на плечи и оказался полностью скрытым длинными полами халата.

— Мы занимаемся ерундой, — убежденно сказал Никита, выглядывая в петельку пуговицы драного халата.

— Расслабься! — приказала Маша и щелкнула пальцами. Если ее колдовство сработало, теперь они с Никитой смотрелись как высокая женщина средних лет. Если не сработало — авось да поможет маскировка: халат, косметическая маска и папильотки. К сожалению, посмотреть на себя со стороны у них не было возможности — зеркала здесь использовали только маги…

Никита понес ее к выходу. В дверь уже не колотили, и Маша испугалась, что дверь начнут ломать.

— Иду-иду! — закричала она высоким, капризным, как она надеялась, голосом. — Что за шум среди ночи?!

Она отодвинула засов, и в прихожую ворвался Граб Грабовский.

— Простите, сударыня, — отпрянул он от перемазанной пеплом Маши.

— Почему врываетесь посреди ночи? Вы мешаете мне отдыхать! — завопила Маша. Никиту под ней затрясло от еле сдерживаемого смеха, и девочке пришлось опереться о стену рукой, чтобы не упасть.

— Простите, сударыня, у меня приказ арестовать сквозняка Никиту Кожаного!

— Ну и что, я не знаю, где носится мой племянник! Я приехала к брату, дома никого, я имею право отдохнуть в одиночестве и привести себя в порядок после дороги?! — надрывалась Маша. Никиту трясло все сильнее, но со стороны выглядело, будто тетка в халате трясется от злости.

— Вы сказали, что одна дома? — осторожно осведомился капитан.

— На что вы намекаете?! — прямо-таки взвилась Маша.

Вместо ответа капитан почесал нос, а потом указал на что-то позади нее. Маша пошевелила левой ногой, и понятливый Никита повернулся налево. В темном предбаннике они увидели бородатого двойника господина Фаринго. Они совсем про него забыли! Что же делать?!

— Скажите, капитан, вы женаты? — вдруг спросила Маша.

— Да, — растерянно ответил капитан, не ожидая такого вопроса.

— Так вот — я тоже хочу! В смысле, замуж! — свирепо вращая глазами, ответила Маша. На ее измазанной грязью физиономии это смотрелось особенно внушительно. — Жених это мой, ясно вам?

— Так чего ж вы перед женихом в халате и с таким лицом… — спросил самый молодой и самый нахальный стражник.

— Приводила себя в порядок, — отчеканила Маша. — Красоту наводила. А тут вы. А вдруг он теперь от меня убежит? А? Что, если вы мою свадьбу расстроили? А?!

Она так наседала на стражников, что те растерялись.

— Извините, сударыня, всего вам доброго, и вам тоже, сударь, — робко сказал капитан Грабовский и вышел за дверь. За ним вышли другие стражники, только последний, аккуратно затворяя за собой дверь, подмигнул, словно обо всем догадался. Или, может, ему просто стало весело при виде высоченной невесты и маленького жениха?

— Идите, идите, нахалы, — сказала им Маша вслед. Никита легонько потянул ее за край сарафана: мол, не перебарщивай. Девочка закрыла дверь на засов и только тогда решилась расстегнуть халат и спрыгнуть с Никиты.

— Я не очень тяжелая? — смущенно спросила она, сдергивая с волос тряпочки.

— Да нормально, — ответил Никита, потирая шею рукой. Потом они вместе оглянулись на двойника Фаринго. Тот так и стоял, словно ничего не происходило.