– Эта ужасная женщина… я не могу, я боюсь… – лепетала Елена, ее начало трясти.

– Слушай, возьми себя в руки! – по-свойски призвала Надежда. – Ты что, хочешь, чтобы тебя в психушку перевели? Оттуда так просто не выпустят. Запишут тебя в самоубийцы, и всю жизнь с таким диагнозом и проживешь.

– Сколько ее осталось, жизни-то… – Елена перестала дрожать и смотрела теперь обреченно. – Ладно, спрашивай сама, что хочешь узнать, а то мысли путаются от лекарств, плохо соображаю. Выговорюсь, может, полегчает.

– Ну, что муж пропал, я знаю, ты его искала, звонила всюду, весь дом в курсе был.

– Пришли мы тогда на опознание, а трупа нет! – подхватила Елена. – Я – в обморок, потом ничего не помню. Потом дня через два или три вдруг звонят мне из полиции, велят прийти. Только не в наше отделение, а в другое место. Я и пошла, а там квартира обычная и сидит эта… ну, такая тетка, вся квадратная.

– Точно, знаю ее, – вставила Надежда.

– И говорит мне, что муж мой не погиб, а находится у них.

– У кого это – у них?

– Я спросила, а она не ответила. И сказала, что если я хочу его живым увидеть, то должна делать все, что она скажет. От меня, мол, все зависит. Чтобы я ее представила родственницей, когда его хоронить будут. Я кричу – какие похороны, он же жив! Это, она отвечает, тебя не касается. Мы все организуем, чтобы ты воду не мутила.

Мне так плохо стало, страшно, сердце замирает, тогда она мне воды дала. Выпила я полстакана и отключилась. Видно, она мне что-то в воду подбавила.

Очнулась дома на диване, тетка эта рядом сидит, все, говорит, уже организовано, официально муж твой погиб в дорожной аварии, в полиции дело закрыто, похороны завтра. Твое дело – вдову изображать и ни с кем не разговаривать. И снова мне воды стакан протягивает. Я отпила немножко, а остатки в цветок вылила, сообразила уже, что это она в воду мне что-то подмешивает.

Ночью просыпаюсь, слышу разговор. С кем-то эта тетка по телефону говорит. Ничего, говорит, она не знает, ни слова умного не сказала. Судя по всему, скрылся он и сюда, к женушке, более ни ногой, знает, что его здесь искать в первую очередь станут.

У меня в голове звон, как будто сто колоколов трезвонят, с трудом сообразила я, что это она про Максима говорит. Значит, соврала она, он совсем не у них?

Тут тетка услышала, наверно, что-то, дверь открыла, да и всадила мне укол, я и охнуть не успела. Как похороны прошли – ничего не помню, как во сне была. Ночь промаялась – то в жар меня бросает, то в холод. Утром встала, этой тетке и говорю, что все сделала, как она велела, а она мне все врет, они сами мужа моего ищут, и я в полицию пойду. Сглупила в общем, надо было промолчать.

– Да это тебя бы не спасло, – хмыкнула Надежда, – ты ей больше не нужна была, отработанный материал.

– Вот-вот, она так и сказала. Сначала-то кричит – ой, у тебя кофе сбежал! Я – к плите, а какой кофе, я и не собиралась с ней кофе распивать. В общем, вроде как потолок на меня опустился, и последнее, что помню, – это ее слова: отработанный материал.

– Ну, я так примерно и представляла, – вздохнула Надежда, – скажи, пожалуйста, а ты за своим мужем ничего странного не замечала в последнее время?

– Да нет… все как обычно было.

– А как вы вообще жили?

– Да как… Как все, так и мы… Ну, нельзя сказать, чтобы уж такая любовь у нас была. Он такой спокойный… Но ко мне хорошо всегда относился, подарки там к празднику, с другими бабами – ни-ни, жена ведь такое сразу почувствует.

Правда, про себя ничего не рассказывал. Сказал, что сирота, родители рано умерли, родственников никаких нету. Ну и у меня нету. И условие поставил – чтобы никаких подружек и соседок в доме не было, не любит он чужих.

А вот сейчас вспомнила – действительно, какой-то он нервный стал в последнее время, на меня наорал ни за что. Ну, я тогда не придала значения – мало ли, неприятности какие на работе… что-то не ладится…

– Да, все как обычно бывает… – Надежда вспомнила рассказ Ирины, у той было то же самое. Очевидно, у Светланы тоже.

Пора было уходить, и тут заиграл Еленин мобильник, который она как раз поставила на зарядку, принесенную Надеждой. Елена вздрогнула и, повинуясь знаку Надежды, осторожно взяла трубку. На том конце так орали, что Надежде было отлично слышно.

– Дроздаева?

– Да… – прошелестела Елена.

– Что же это такое, отчего вы урну не забираете? – возмущалась женщина.

– Какую урну?

– Урну с прахом покойного. У нас, знаете, помещение не резиновое, места нет за просто так ваш прах держать! Оформите хранение, заплатите, сколько следует, – тогда ради бога, хоть сто лет не забирайте, только денежки вовремя переводите!

– Какую урну? – Надежда вырвала телефон из рук Елены. – Мы уже ее получили!

– Ничего вы не получили, у меня в бумагах полный порядок, и там отмечено, что не получено. Имейте в виду, придется оплатить в двойном размере!

– Вот как… – Надежда отключилась, – вот, значит, как… урна…

– Надя, ты куда? – спросила Елена, видя, что Надежда мечется по палате.

– Домой! – крикнула Надежда. – Вспомнила, что утюг забыла выключить! Пока-пока!

Подбежав к дому, Надежда еще издали увидела Антонину Васильевну.

Та, как всегда, была на посту и орлиным взором оглядывала подведомственную территорию.

Увидев Надежду, соседка оживилась.

– Надь, ну как там Елена? Очухалась?

– Очухалась, очухалась, скоро ее выпишут! – отмахнулась Надежда. – Антонина Васильевна, сейчас не до разговоров! Сейчас дело есть, очень важное!

– Что, опять твое расследование? – в голосе Антонины прозвучало неодобрение, но глаза загорелись от любопытства.

– Некогда объяснять, нужно одну вещь проверить! Пойдемте в вашу квартиру!

Антонина больше не задавала вопросов, следом за Надеждой она устремилась в подъезд.

Едва войдя в квартиру, Надежда повернулась к Антонине:

– Где урна?

– Какая урна? Тебе мусор выбросить нужно?

– Да не тормозите! Где урна с прахом, которую вам принес курьер из крематория?

– Урна с прахом? – Антонина сцепила руки на груди. – Зачем она тебе, Надя? Я ее спрятала на антресоли, специально подальше от глаз убрала, а то, сама понимаешь, как-то неприятно… покойник все-таки…

– На антресоли? – Надежда огляделась. – Надо ее достать.

– Да в чем дело-то? Объясни толком! Прибежала вся взмыленная, ничего не объясняешь…

– Дело в том, что никакая это не урна и никакого в ней нет праха. По крайней мере, я так думаю. Но сейчас мы с вами все проверим.

– Что ты такое говоришь? Как это нет праха? Не может быть! Мне ее курьер отдал!