— Хотят их где-то высадить, — тут же понял я такой манёвр, давая сигнал лучником обратить внимание на левый фланг. Но всадники проехали по большой дуге и отправились явно в наш лагерь. Всё же мои подозрения об их излишней активности в тылу оказались правильными.

То, что у них ничего не получилось мы узнали через два часа, когда часть колесниц, некоторые даже без второго застрельщика, помчались обратно, попадая в зону обстрела лучников, которые здорово их ещё раз и проредили. Потому, что возвращались не все, я понял, что атака на лагерь успешно отражена. До дрожи в руках мне не хватало собственной кавалерии и это я сейчас прекрасно понял. Были бы у меня были колесницы или лёгкая конница, разгром врага мог стал полным, пока же мне оставалось только провожать тоскливым взглядом укатывающиеся вдаль трофеи.

Через час я услышал множественный рёв рогов и фланги врага сильно теснившие наши, стараясь зайти в тыл, стали охватываться прибывшими из лагеря когортами. Кочевники дрогнули и попытались отступить назад, но тогда вперёд шагнул до этого упорно стоявший центр и отступление врага превратилось в беспорядочное бегство.

Протрубили наши горны, посылая легионы преследовать врага, а я поймал на себе взгляды Рехмира, Хопи, моей охраны и гонцов. Все не верили тому, что враг, который был больше нас в численности, бежит. На моём лице не дрогнул ни мускул.

— Предупредите центурионов, чтобы преследующие когорты не отрывались от основных войск, — приказал я гонцам, — если это ловушка, рядом всегда должна быть помощь.

Гонцы сразу убежали передавать приказ, а пехотные рога прорычали команду «Внимание». Движение когорт замедлилось, центурионы стали ждать гонцов, понимая, что сейчас им поступит новый приказ. Когда его все получили, ряды когорт выровнялись и дальше они стали преследовать врага уже более организованно.

Но моя предосторожность оказалась излишней, поскольку, когда мы все выехали следом за войском, вскоре прибыли гонцы, которые доложили, что в оазисе врага встретили те когорты, которые вышли из лагеря ночью. Они выполнили приказ и сейчас занимались тем, что встречали бегущих с поля боя и убивали их или захватывали в плен.

— Похоже мы победили, — задумчиво почесал я в затылке, услышав эти новости.

Мои слова славно пожар разлетелся вокруг и на лицах людей появились улыбки.

— Слава царю! Слава царю Менхеперре! — заорал мне чуть ли не в ухо Рехмир и его возглас все подхватили, а я сильно наступил ему на ногу, заставив вскрикнуть и обиженно посмотреть на меня.

— Не ори мне в ухо, — я показал ему кулак и он обиженно отодвинулся от меня. Но дальше колесницы никуда не делся, так что мы в окружении охраны по дуге, чтобы не топтаться по раненным и трупам, объехали поле боя и сами вступили в оазис. Неси, выступивший со своими воинами проводником для атаки на оазис, увидев меня, быстро подошёл и поприветствовав, повёл нас вдоль сотен шатров и навесов туда, где была главная ставка.

Там мне пришлось остановить коней, поскольку трупы валялись всюду вповалку. Очень много было лысых голос и посохов, поэтому пришлось к огромному шатру идти пешком. Его охраняли легионеры, опцион одной из когорт подбежал ко мне, бухая кулаком по груди и склоняя голову.

— Мой царь, захвачена походная казна жрецов, я приказал выставить два кольца охраны, — быстро сказал он.

— Отлично опцион, — поблагодарил я его и поскольку драгоценностей на мне больше не было, я всё раздарил, то я схватил за руку Рехмира, снимая с его пальца перстень и вручил его опциону со словами.

— Покажешь при разделе добычи, получишь двойную награду.

— Моё сердце принадлежит царю Менхеперра! — радостно проорал он и поклонившись, вернулся к своим солдатам.

Рехмир надулся на меня ещё сильнее, но не обращая на него внимание, я вошёл в шатёр, так богато уставленный роскошной мебелью из чёрного дерева, слоновой кости и золота, что я вспомнив свой спартанский шатёр, лишь хмыкнул. Опцион оказался прав. Рядом с забросанными песком кровавыми пятнами стояли шесть сундуков, открыв которые я испытал приступ жадности: золотые и серебряные кольца, кубки, перстни, ожерелья, браслеты, всего было много и заполняли они все сундуки целиком. Взяв из одного из сундуков два дорогих золотых перстня, я вручил их Рехмиру со словами.

— Держи жадина.

Он смутился, стал бурчать, что ничего такого не хотел и не думал, а я не слушая его стал надевать на себя браслеты. По какой-то неведомой магии они уходили у меня в благодарность особо отличившимся воинам в первую очередь. Так что как показало время, много их никогда не было.

Закончив с осмотром ценностей я приказал Хопи заняться транспортировкой добра в лагерь и тот, выйдя наружу нашёл одного из центурионов, приказав ему моим именем помочь. Тот тут же собрал солдат и они стали совещаться, как лучше будет всё увезти. Я же, с поменявшим на посту Хопи, Неси отправился дальше. Прибежавшие гонцы передали новости, что большое количество колесниц, коней, слуг, рабов, всадников и кочевников захвачено в плен и сейчас их освобождают от ценностей, сгоняя в общую кучу у озера, разделяя правда свободных людей, от несвободных.

Это было уже интересно, а потому я поехал посмотреть. Пропустив большое количество сидящего на земле народа, явно из обслуги князей и жрецов, я подъехал ко второй, отдельно сидящей группе хорошо одетых людей. Легионеры споро и привычно очищали всех от всего ценного, особо недовольным давали в зубы. Так что половина из них сидела уже голыми, вторая готовилась это сделать, пусть и не по своей воле. Прикинув количество пленных, я радостно улыбнулся. Нам будет что предать иудеям.

Внезапно сидящий на земле пленник, ещё не лишённой одежды, поднял руку и торопливо о чём-то прокричал в мою сторону. Рехмир мне перевёл.

— Мой царь — это ханаанский князь, он умоляет тебя, чтобы его не лишали достоинства.

Я осмотрел мужчину, признав по его одежде, что да, судя по навешанным на нём побрякушкам, он не бедный человек точно.

— Спроси, чего он хочет, — поинтересовался я.

Рехмир перевёл и тут руки стали подниматься одна за одной, а люди, в том числе и голые стали просить о чём-то меня. Таких оказался целый десяток.

— Они все князья, мой царь, — Рехмир повернулся ко мне, показывая на вставших с земли людей, — многие имена я знаю, поскольку дядя кое с кем из них переписывался.

Первый мужчина прокричал, обращаясь ко мне.

— Князь говорит, что готов заплатить за себя выкуп, — перевёл его слова