Я бросила телефон на колени и вздохнула с облегчением. У меня тряслись руки. Я пошла на риск, признавшись в том, что соврала, но я была рада, что сказала Филу правду. Оставалось лишь надеяться, что в ближайший час он не полезет гуглить меня и не узнает, как я выгляжу, иначе он просто откажется со мной встречаться. Я подождала ответа.

У меня внутри все оборвалось. Нужно было спросить.

Мое сердце бешено колотилось, но я была горда собой. В последнее время я смогла взять все в свои руки. Проучила Алекс. Потребовала отпуск у менеджера. Познакомилась с отцом и разорвала отношения с матерью. И вот я уже приказывала Филу. Робкая Роуз Голд осталась в прошлом.

Я поморгала, уставившись на сообщение. Неужели я наконец-то увижу своего парня по переписке? Не верится.

Меня не послали! Я так обрадовалась этому, что решила закрыть глаза на дурной знак – серый головной убор. Я никогда не видела сноубордистов, которые носят береты. Впрочем, я вообще никогда не видела сноубордистов вживую. Придется подождать встречи с ним.

Последний час пути тянулся мучительно долго. Большую часть времени я провела, изучая на ютубе видеоуроки по макияжу, – и в итоге просто накрасилась так же, как это делала при мне Алекс. Потом я потренировалась разговаривать, не показывая зубы. Впрочем, мне можно было бы этого и не делать. Я много лет назад отработала всевозможные способы прикрыть рот.

Автобус въехал на парковку. Я почувствовала, как в животе начинают трепыхаться бабочки. Как бы ни прошел этот день, он точно запомнится на всю жизнь. Я посмотрела в окно, надеясь увидеть Фила. На парковке было почти пусто, там стояло всего несколько машин. Но водителей не было видно.

Автобус остановился. Двери открылись. Передо мной, потягиваясь и зевая, выходили несколько пассажиров. Я мысленно подгоняла их. Наконец, преодолев три ступеньки, я последней шагнула на тротуар. Некоторые пассажиры сразу подошли к машинам на парковке. Все эти люди заглядывали в открытые окна, чтобы обнять и поцеловать скрытых от меня близких. Я окинула взглядом парковку. Серого берета нигде не было. Что, если Фил меня кинул?

Я стояла, скрестив руки на груди и постукивая носком ботинка по тротуару. «Никто не обращает на тебя внимания, – сказала я себе. – А если кто-то и заметит тебя, он просто подумает, что тот, кто должен тебя встретить, опаздывает». Я решила, что подожду пятнадцать минут. Если Фил не придет, то все с ним понятно. Тут я вдруг поняла, что в таком случае мне снова придется садиться в автобус. Эта мысль заставила меня вздрогнуть.

Вдруг кто-то постучал по моему левому плечу:

– Роуз Голд?

Я резко обернулась и увидела мужчину, который стоял у меня за спиной, держа напряженные руки по швам. В одной руке он держал две помятые ромашки. Из-под серого берета торчал рыжеватый хвостик. У мужчины был пивной животик, усы с проседью и очки, и на вид ему было лет шестьдесят, не меньше. Не может быть, это не Фил.

Мужчина протянул мне руку.

– Я Фил, – сказал он.

– Роуз Голд, – ответила я сдавленно и пожала ему руку.

Этот тип мне в дедушки годился, а я столько раз признавалась ему в любви во время наших ночных переписок. Кажется, меня сейчас вырвет прямо на его биркенштоки.

– Есть хочешь? Я подумал, мы можем перекусить в «Хрустящей корочке». Отличное кафе недалеко отсюда.

Фил почесал локоть, и от него отвалился кусочек сухой кожи. Я начала понимать, что поступила глупо и совершила огромную ошибку.

Фил зашагал к своему черному пикапу. Я медленно потащилась следом. Мне не хотелось садиться в машину к этому мужику. Недавно я начала смотреть фильмы ужасов, и теперь мне все время казалось, что персонажи сами нарываются на неприятности – вовремя не звонят в полицию, прячутся там, где их легко найти, садятся в машины к незнакомцам, – пока я с дивана кричу им, что они идиоты. Я решила, что одного идиотского поступка на сегодня достаточно.

– А далеко до кафе? – спросила я.

– Ехать две минуты. Даже меньше, – сказал Фил, прочистив горло.

– Тогда, может, пройдемся пешком? – предложила я. – Я просидела, наверное, целые сутки.

Фил искоса посмотрел на меня.

– Как скажешь, – ответил он и остановился, так что я тоже замерла. – Ты же не думаешь, что я какой-нибудь маньяк?

Я осторожно улыбнулась:

– Вовсе нет. Просто хочу подышать воздухом.

До ресторана мы шли молча. Фил предложил помочь мне с чемоданом, но я отказалась, хотя внутри не было ничего ценного. Если бы пришлось бросить его в чрезвычайной ситуации, то я бы переживать не стала.

В «Хрустящей корочке» равнодушная официантка усадила нас за давно не мытый столик и дала нам меню. Фил снял берет, и я поморщилась, увидев залысины. Он что-то мурлыкал себе под нос, изучая меню, а я тем временем планировала побег.

Я посижу с Филом в ресторане, а потом наплету что-нибудь про тетушку, которая должна меня встретить. Нет, пожалуй, про тетушку лучше сказать прямо сейчас, чтобы Фил знал, что мое исчезновение заметят. Но я ведь столько раз говорила, что у меня не осталось родственников, кроме мамы… Допустим, я только недавно узнала, что моя тетя жива. Стоп, я же рассказывала Филу про то, что нашла отца. Я могу сказать, что мой папа приехал по делам в Денвер и заберет меня после этой встречи. Может, нужно действительно написать отцу и сказать ему, что я в опасности. Он говорил, что ему нужен перерыв, но вряд ли это относилось к чрезвычайным ситуациям. Возможно, именно это и поможет нам с ним снова сблизиться. Он почувствует себя виноватым и забудет все, что сказал. Может, из него получится тот самый отец с дробовиком, который сидит на крыльце и ждет дочь, которая должна вернуться домой со своим шестидесятилетним бойфрендом. Я попыталась представить папу с дробовиком, но у меня не вышло.