Фил слегка поморщился – разумеется, дело было в моих зубах. Я покраснела. Все это время мне казалось, что отвращение испытываю только я. Я представила, как встречаюсь с Филом в этом же ресторанчике через несколько лет, когда у меня уже будут блестящие белые зубы. Мне больше никогда не пришлось бы стыдиться своей улыбки.

– Прошу прощения, – сказал Фил, поднимаясь с диванчика и складывая салфетку. Он положил ее туда, где сидел. – Мне нужно отойти в уборную.

Когда он ушел, я достала телефон и написала отцу.

Я перечитала сообщения. В них не было ни слова лжи. И что с того, что я опустила некоторые незначительные детали, которые могли бы успокоить папу? Зато теперь он точно не сможет меня игнорировать. Нужно только подождать, пока его телефон поймает сеть. Папа предупреждал о том, что с ним будет трудно связаться, пока они на природе. Я убрала телефон в сумочку.

Фил вернулся из уборной и снова сел напротив меня. Он заметил, что моя тарелка опустела.

– Понравилось? – спросил он.

– Безумно вкусно, – ответила я.

– «Хрустящая корочка» умеет порадовать.

Официантка принесла счет. Фил положил на стол две двадцатидолларовые купюры. Я потянулась за кошельком, но он только отмахнулся. Я не стала спорить.

Он прокашлялся:

– Что ж, думаю, мы оба не интересуем друг друга в физическом плане.

Я покачала головой. С одной стороны, я была безумно рада тому, что не привлекаю его; с другой – мне было стыдно за то, что меня отверг даже шестидесятилетний отшельник.

– Я вообще никогда не рассчитывал на близость, – добавил Фил, не зная, куда девать руки. – Просто мне тогда показалось, что тебе нужен друг.

Я открыла рот, но так и не придумала, что ответить. Это описание шестнадцатилетней меня вызывало лишь жалость. И что самое ужасное, оно подходило ко мне даже теперь, пять лет спустя.

– Мне тоже нужен был друг, – попытался утешить меня Фил, – поэтому я и решил согласиться на эту встречу. Когда-то я сам был молодым парнишкой, который сбежал из семьи от плохого обращения.

Можно ли сказать, что со мной произошло то же самое? Я стала искать ответ на этот вопрос, а Фил тем временем продолжил:

– Вот что я придумал. Почему бы мне не отвезти тебя в аэропорт? Я дам тебе четыреста баксов на билет, можешь отправиться куда угодно. Начнешь с чистого листа.

Фил посмотрел на меня с надеждой. Как же я ошибалась насчет этого человека. Он не хотел причинить мне вред – наоборот, стремился помочь. Я так устала от дороги и впечатлений, что не смогла даже прослезиться.

– Я не хочу опять в автобус, – сказала я и слабо рассмеялась.

– И не нужно. Давай я тебе помогу, – предложил Фил. – В свое время мне тоже помогли встать на ноги. И я поклялся, что однажды сделаю то же самое для другого человека.

– Ты уверен? – спросила я.

– Абсолютно уверен, – ответил он.

Мы вместе вышли из ресторана. Мне хотелось обнять этого давно знакомого мне незнакомца, но я боялась, что он меня неправильно поймет. Ну, мало ли.

Получасовая поездка в аэропорт Денвера прошла в молчании. Фил вел машину. Я думала о том, куда можно поехать. Я могла бы улететь в Калифорнию и впервые увидеть океан. Или посмотреть на статую Свободы в Нью-Йорке. Интересно, а четырехсот долларов хватит на билет в Мексику? Там, должно быть, тепло и солнечно… А еще там никто не знает мою историю. Я могла бы стать просто Роуз или вообще выбрать себе новое имя, как когда-то сделал Фил.

Я позволила себе погрузиться в эти фантазии, хотя уже решила, как поступлю. Я куплю билет на ближайший самолет до Индианаполиса. Оттуда я за два часа доеду до автовокзала, где остался мой фургон, а потом за пять часов доберусь до дома.

Я не могу отказаться от отца и той жизни, которую смогла построить. У меня была работа, машина, сберегательный счет в банке… Через несколько лет я смогу позволить себе новые зубы. Мне пока рано бежать из Дэдвика. Я не могу бросить все, как сделал Фил, хоть это и выглядит соблазнительно.

Фил притормозил около входа в зону вылета. Из кошелька он достал четыре хрустящих стодолларовых купюры и с улыбкой протянул их мне.

– Обещаешь, что позаботишься о себе?

Я просияла:

– Обещаю. Спасибо тебе огромное.

Меня переполняла благодарность, и я чмокнула его в щеку. Мы оба вздрогнули и оба сделали вид, что не заметили этого. Я вышла из пикапа и помахала Филу. Он тронулся, и я проводила его машину взглядом.

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ПРАЗДНИКИ В ДЭДВИКЕ всегда навевали тоску. У нас нет городской площади, так что все мероприятия проходят на парковке возле торговых рядов. Магазины тканей и стройматериалов, салон маникюра, пиццерия и видеопрокат «Холлмарк» – я-то думала, он ушел в небытие вслед за «Блокбастером» – стоят в ряд, безмолвные свидетели праздничных зрелищ.

По парковке разбросали несколько тысяч ватных шариков. Этого недостаточно, чтобы создать хотя бы видимость снега. Черного асфальта все равно больше, чем белых комочков. В одном углу парковки выставлены пряничные домики. Похоже, декораторы украшали их с завязанными глазами. Вместо северных оленей стоят пластиковые садовые оленята без рогов. Кто-то нарисовал им улыбки красной краской, так что они приобрели пугающее сходство с Джокером Хита Леджера (мы с Роуз Голд на днях посмотрели «Темного рыцаря» – да уж, она явно пристрастилась к мрачному кино). В центре парковки стоит довольно тощая елка в духе Чарли Брауна[17]. Украшения поцарапаны, гирлянда рассыпается, а фигурке ангела на вершине как будто стыдно за всех нас. Самодельная табличка с обратным отсчетом гласит: «9 дней до Рождества».

Напротив пряничных домиков находится цель нашего визита – Санта. Сейчас всего лишь десять утра, но к нему уже выстроилась очередь. Все дети наряжены в красное и зеленое. Некоторые скачут на месте в радостном волнении, другие как будто ждут оглашения приговора (мне ли не знать, что при этом чувствуешь). Одна девочка плачет. Жаль, я не могу к ней присоединиться.

Я хотела отвезти Адама к Санте в какой-нибудь из соседних городов, но Роуз Голд уговорила меня сходить с ней на «рождественские гулянья» в Дэдвике. Она хочет, чтобы все поняли, что мы семья, и увидели Адама в очаровательном костюме оленя (хотя бы у этого есть рога). Я оборачиваюсь и начинаю наблюдать за тем, как она показывает малышу все вокруг, будто он в состоянии понять, что происходит. Ее энтузиазм выглядит довольно мило. Я теперь даже рада тому, что пошла с ней.