Толпа ворвалась в автосалон, и началась кровавая бойня за автомобили. Несколько охранников смешались с толпой, а администратор магазина бессильно кричал:

– Вас же все равно поймают, когда вы на них поедете!

И он был прав. Кому-то из тех, кому не досталось «Понтиака», пришла в голову более интересная идея, и уже через несколько минут автостоянка возле пятизвездочного отеля напротив полыхала. Грабить было уже нечего, намного интереснее было уничтожать. Повсюду загорались автомобили, в витрины опустевших магазинов и кафе влетали бутылки с зажигательной смесью. Уволенные сотрудники уничтожали места своей работы. Бывшие супруги поджигали автомобили друг друга…

И все это сопровождалось барабанной дробью капель дождя, который не собирался заканчиваться.

Рано или поздно любой дождь заканчивается, вот только электростанции чинили слишком долго. Больше суток город был обесточен. Только поздним вечером следующего дня зажегся свет в домах Нью-Йорка. За это время были разграблены почти все бутики на Пятой авеню, угнаны тысячи автомобилей, устроено более тысячи поджогов, а суммарный ущерб от беспорядков приблизился к отметке в один миллиард долларов. Впрочем, кое-что хорошее все же случилось. Именно с 13 июля 1977 года считается, что началась эра хип-хопа. Все подростки, которые пытались создавать музыку с помощью двух хрипящих проигрывателей, в эту ночь обзавелись своими барабанными установками, диджейскими пультами и другой техникой, которую никогда бы не смогли себе позволить.

Когда в окнах зажегся свет, перед глазами людей предстал уже совсем другой город, рядом с ними были уже совсем другие люди. Еще несколько дней после аварии на электростанциях люди пребывали в эйфории от произошедшего. Полиции удалось арестовать меньше четырех тысяч человек, которым даже невозможно было предъявить обвинение. Всего же в беспорядках принимали участие более ста тысяч человек, то есть приблизительно каждый девятый человек в городе стал счастливым обладателем новых кроссовок, сумок и автомобилей. Целые бригады по всему городу пытались убрать последствия катастрофы, а владельцы магазинов спешно съезжали из неблагополучных районов.

Дорогие бутики, как и всегда, вышли сухими из воды. Их страховка полностью или частично покрывала нанесенный ущерб, а вот владельцы небольших магазинов на окраинах города вдруг осознали, что за люди их окружают. Владельцы таких магазинов знают практически каждого жителя своего района, любят поговорить и посплетничать. Магазин становился для них домом, а все покупатели – семьей. В ту ночь все те люди, которых владельцы магазинов знали чуть ли не с детства, были осведомлены обо всех проблемах и личных драмах, все они превратились в чудовищ и вандалов. Еще утром подросток клянчил скидку на электрогитару, а вечером он пришел сюда уже с бутылкой зажигательной смеси, разбил витрину, взял гитару и поджег магазин. Такие истории случались повсюду. Даже несмотря на то что мэр города пообещал возместить все убытки, большинство владельцев магазинов предпочли навсегда закрыть свои двери, понимая, что если такое произошло, это будет повторяться с завидной регулярностью. Люди не будут ждать новой аварии на электростанции.

Город устал от страха и нищеты. На телевидении все днями и ночами обсуждали то, как испортилось современное общество, и вспоминали аварию 1965 года, когда весь город сплотился перед лицом внешней угрозы. По крайней мере, так обстояли дела в воспоминаниях очевидцев. Сейчас все было по-другому. Сейчас город задыхался от нищеты и безработицы. Возникли целые районы-призраки, сплошь состоящие из безработных, живущих на пособие. Им не хватало денег, но была компания и свободное время. Опасное сочетание, которое рано или поздно приводит людей за решетку. Из-за вечного дефицита городского бюджета не хватало полиции, больниц и пожарных бригад. Вдобавок ко всему весь мегаполис был охвачен массовой истерией по поводу Сына Сэма, психопата, показавшего всем, что можно безнаказанно расстреливать людей на улице, писать письма журналистам и полицейским и продолжать оставаться на свободе.

Для мэра Абрахама Бима поимка Сына Сэма стала своего рода сверхценной идеей. Через несколько месяцев должны были состояться выборы, но до тех пор, пока Убийца с 44-м калибром оставался на свободе, у мэра не было ни единого шанса остаться на следующий срок. Ему нужна была эта победа, и он готов был потратить на нее весь остаток городского бюджета.

109-й участок полиции превратился в огромный штаб по поимке психопата, расстреливающего молодых людей по всему городу. После пресс-конференции 10 марта 1977 года операторы горячей линии ежедневно принимали тысячи звонков от обеспокоенных граждан. У всех ведь есть странные знакомые, а согласно описанию преступника, которое прозвучало на той конференции, любой странный человек попадал под подозрение. Если учесть, что у всех есть странные привычки, то под подозрение попадали все жители города. Каждый такой звонок обрабатывался, фиксировался и проверялся. На каждом месте преступления находились свидетели, которые что-то видели, но ни они, ни выжившие жертвы не могли вспомнить лица преступника или какие-то характерные особенности. Одни говорили о том, что он был полным, другие говорили, что он был обычного телосложения. Джоди Валенти утверждала, что преступник имел темные волнистые волосы и был модно одет, Донна Демаси утверждала, что преступник был невзрачно одетым блондином. Кто-то видел на месте преступления Ford Galaxy, кто-то – желтый автомобиль такси.

Дактилоскопическая экспертиза писем обнаружила только два смазанных отпечатка пальца, которые нельзя было идентифицировать, а почерковедческий анализ невозможно было провести на большой выборке, так как письма были написаны явно измененным почерком.

Целый отдел из двенадцати криминальных психологов был занят составлением профиля преступника, но никакой пользы из их двадцатистраничного заключения извлечь было нельзя. Полиции не было дела до того, какие отношения связывали стрелка с мамой или с чем связана его половая дисфункция. Было понятно, что этот человек живет обычной жизнью, где-то работает и, по всей видимости, белый. Была высокая вероятность того, что он как-то связан с оружием, но каким образом, было непонятно. Для профессионального стрелка или военного он стрелял очень плохо, а револьвер 44-го калибра был явно кустарного производства. В Нью-Йорке очень сложно получить разрешение на покупку оружия, поэтому его обычно покупают нелегально.