Еще одним симптомом было то, что я больше не могла читать. Я знаю, это звучит абсурдно. Да. Но когда я открывала книгу, то не узнавала ни одного иероглифа. Как человек, который восхищался литературой и поклонялся ей с юных лет, я чувствовала себя раздавленной.

Конечно, я не могла в таком состоянии участвовать в выпускных экзаменах. А это был последний семестр. Затем декан моего факультета попросил меня зайти к нему в кабинет. Я попросила у своего врача справку, сделала несколько копий и разослала всем своим профессорам, чтобы объяснить, почему я не могу сдавать экзамены.

Когда я вошла в кабинет, там сидели декан и куратор курса. Куратор посмотрел на меня и сказал: «Я видел достаточно студентов, у которых были проблемы с психикой. Они наносят себе увечья, совершают самоубийства и тому подобное. Я думаю, ты выглядишь неплохо. Даже нормально». И тут декан сказал мне четыре слова, которые я никогда в жизни не забуду. Он схватил мою медицинскую справку и спросил: «Где ты это взяла?»

Где. Ты. Это. Взяла.

Оглядываясь назад, я думаю, что струсила. Я проблеяла: «Я взяла это в больнице». Сейчас я жалею, что не сказала ему: «Господин декан, я не настолько глупа, чтобы прикрываться справкой о психическом заболевании. Я в курсе, насколько предвзято наше общество в отношении психических заболеваний. И вы еще спрашиваете, где взяла справку? Да из задницы! Пошли бы вы знаете куда?» Мне очень хотелось так ему ответить. Но я не стала.

А еще я хотела спросить: он-то на каком основании опроверг мой диагноз? Посмотрел на мою осанку, одежду, губную помаду, зубы и рот? Какое представление у этого общества о пациенте с психическим заболеванием? Или каким видит наше общество пациента с подобным заболеванием? Он меньше сомневался бы в моем состоянии, если бы я пришла в оборванном тряпье, несла всякую чушь или ввалилась бы к нему после того, как два месяца не принимала душ? Или он полагает, что психическое заболевание вообще не считается болезнью?

Представьте, что у кого-то из знакомых, кто моложе вас, лейкемия.

Вы бы никогда не сказали ему: «Я же предупреждал. Не общайся с людьми, больными лейкемией. Иначе и сам заболеешь».

Это немыслимо.

И вы бы никогда не сказали ему: «Послушай, что я скажу. Это ты во всем виноват. У тебя неустойчивая психика. Ты не можешь справиться со стрессом. Вот почему ты заболел лейкемией».

И вы бы никогда не сказали ему: «С чего ты зациклился на своих лейкоцитах? Кажется, у тебя все в порядке с ногтями. Почему нужно думать о белых кровяных тельцах?»

Нет, и этого вы никогда не сказали бы.

Конечно, вы бы никогда не сказали ему: «Почему у всех остальных хорошие белые кровяные тельца, а у тебя нет? Неужели так сложно иметь нормальные белые кровяные тельца?»

Какими абсурдными могут показаться эти слова! Но именно их я слышу чаще всего в последние несколько лет.

Многие спрашивали меня, почему я взяла академ. Почему не пошла работать. Почему взяла еще один академ. И т. д., и т. п. Никто не понимает, что я сама была расстроена этим гораздо сильнее, чем кто бы то ни было.

Болезнь украла у меня все, чем я гордилась.

Например, мои отношения с родителями, в которых не было трещин. Или мои романтические отношения, которые были скомканными. С течением времени друзья покинули меня один за другим. Я даже на занятия не могла ходить. Одному Богу известно, как сильно я хотела получить диплом.

Любой, кто принимал психоактивные вещества, должен знать, что эти препараты значительно замедляют реакцию и вызывают сонливость. Раньше мне требовалось всего полсекунды, чтобы возвести в квадрат трехзначное число. Теперь, когда я иду в магазин, я даже не могу правильно сосчитать сдачу. Кроме того, во время приема таблеток я набрала двадцать килограммов за два месяца. И кто-то спросил меня: «Может, надо есть поменьше?» Теперь вы понимаете, насколько жестоким бывает невежество.

Мне не приходилось делать выбор самой. У меня никогда не было вариантов. Все эти годы я писала. На самом деле я перемалывала одно и то же снова и снова. Дело не в желании или нежелании что-то сделать, а в том, что я правда не могла.

Когда я училась на факультете китайской литературы, в моей группе было несколько так называемых хипстеров, артистических натур. Они хотели, чтобы у них началась депрессия. Им казалось, что депрессия – это что-то романтическое. Они просто не понимали, каким бесцветным и пустым все вокруг стало для меня в разгар болезни.

Мне хотелось лишь рассказать, насколько бессовестным было их желание.

Я также знаю некоторых так называемых людей из высшего общества. Они заболели, но не могли лечиться из-за своей репутации или как там это называется. А некоторые хотели бы обратиться за помощью, но у них нет денег. Я, например, в месяц плачу больше десяти тысяч тайваньских долларов за лечение.

Сегодня мы отмечаем нашу помолвку. Когда я размышляю о грядущей свадьбе, я думаю только о том, что сегодня мы с Б. стоим здесь, но не потому, что я высоко ценю блестящую, всемогущую систему гетеросексуальной моногамии.

Я поддерживаю разнообразные модели семьи и выступаю за декриминализацию прелюбодеяния. На мне белое свадебное платье, которое символизирует чистоту. Но с каких это пор чистота не касается менталитета, а переходит на физическое состояние, на девственную плеву, тонкую пленку, олицетворяющую невинность?

Или, например, все скажут: «Ах, это самый прекрасный момент в жизни женщины». Какой патриархальный взгляд! Говорят про самый прекрасный момент в жизни женщины, но не про то, что вы прекрасны. Имеется в виду, что с этого момента и ваша внешняя, и ваша внутренняя красота пойдут на убыль и вы должны автоматически свернуть свое сексуальное влечение и спрятать его в ящике Пандоры.

За годы, которые я провела с Б., самый большой вывод, к которому я пришла, заключен в лишь одном слове, и это слово – равенство.

С самого рождения я была чьей-то дочерью, чьей-то ученицей, чьей-то пациенткой. Но я никогда не была собой. Все, что у меня было, это я и моя болезнь.

Затем, пока я оставалась с Б. в статусе его девушки, я не считалась девушкой, «принадлежащей» ему. Я стала его невестой, но не невестой, «принадлежащей» ему. Я готова выйти за него, но отказываюсь быть женой, «принадлежащей» ему. Мне нравится его любовь, но я не буду принимать его выбор как должное.

Сегодня я могу сказать: рядом со мной человек, который заботится обо мне больше всех в мире, человек, который понимает меня лучше всех в мире, тот, кто относится ко мне лучше всех в мире; и я буду любить его что есть сил, беречь наши отношения… Я думаю, все эти слова верны, иначе мы не стояли бы сейчас здесь.

О слове «молодожены»[88]. Мы с Б. – молодожены. И это слово напоминает мне о «новом человеке», о котором говорит мой любимый японский писатель Кэндзабуро Оэ. Он часто ссылается на это понятие в своих книгах. Его книги написаны не для взрослых, живущих в этом мире. Его книги даже не для детей, живущих в этом мире. Его книги для тех, кто «новее», чем «новейшие» люди, дети, которые только что родились. Слово «новый человек» происходит из Нового Завета. Апостол Павел называл Иисуса «новым человеком».