Таня повертела в руках кусок материи. То было богатое, шитое золотом одеяние мусульманской женщины.

– Не надо заставлять меня ждать, – ледяным тоном молвил Ансар. Он стоял голый, смуглый, босой на земле своих предков и выглядел – здесь и сейчас – чрезвычайно органично. «Будто всю жизнь тут верблюдов пас», – мелькнуло у Татьяны.

И еще она заметила, что он хочет ее. И, поразительно, она сама его тоже сейчас хотела. Несмотря на все Ансарово высокомерие и грубость. «Дай бог, чтобы наше переодевание в пустыне оказалось всего лишь сексуальной игрой», – подумалось ей, и она поспешно скинула блузку и шорты.

Она покорно сняла с себя все.

– Теперь одевайся.

«У нас, что, ничего не будет?» – подумала она, но послушно натянула на себя широкое балахонистое одеяние.

Ансар протянул ей еще один кусок ткани.

– И это тоже.

«Это» оказалось паранджой. Таня повертела ее в руках и надела на голову.

– Ну, как я выгляжу в роли восточной женщины? – спросила она игриво.

Вместо ответа араб подошел к ней, обхватил стальными руками, развернул к себе спиной – и без всяких предварительных ласк грубо вошел в нее…

…Это было ужасно. Унизительно. Больно. Обидно. И в то же время чертовски ее заводило. Ансар, не говоря ни слова, отвалился от нее и надел на себя мужской восточный халат. На голову – платок «арафатку».

– Не раздевайся, – приказал он ей. – Мы летим дальше.

Татьяна первая, путаясь в складках длинного одеяния, влезла на борт вертолета.

Геликоптер взмыл в воздух.

Семя Ансара потекло по бедрам, и Татьяна украдкой стерла его платком.

Вертолет несся вдоль ущелья, повторяя его изгибы. Вокруг, как и раньше, расстилалась гористая пустыня. Под брюхом винтокрылой машины галькой, валунами и сухими кустарниками обозначалось русло пересохшей реки. Весной здесь, возможно, бушует горный поток и все вокруг зеленеет.

При иных обстоятельствах Таня получила бы, наверное, удовольствие от стремительного полета в теснине, но только не сейчас. Ей было страшно. Ансар молчал. Вокруг – ни малейших признаков жилья, только горы становились все выше.

Ведомая уверенной рукой, воздушная машина пошла вверх. Долина под ними стала уменьшаться. Горы расступились по обеим сторонам. Снова стали видны снежные вершины.

Вертолет завис над небольшой площадкой на склоне горы. Вниз уходили неприступные скалы. Где-то далеко-далеко змеилось ущелье с высохшей рекой. Опытным глазом бывшей парашютистки Татьяна определила, что они находятся примерно на высоте двух тысяч метров.

Геликоптер начал снижаться. Непонятно – зачем именно здесь? Вокруг, как и раньше, никаких следов человеческого присутствия.

Наконец шасси коснулось земли.

Вскоре пыль улеглась.

Ансар открыл дверцы, глянул на Таню, усмехнулся и первым спрыгнул на землю. Знаком предложил ей следовать за собой. Чувствуя себя в балахоне и парандже совершенно по-дурацки, Садовникова вылезла из вертолета.

Зачем они сюда прилетели? Татьяна понимала: спрашивать шейха бессмысленно – все равно не ответит.

Однако через пару минут перед ними вдруг возникли люди. Таня даже не успела заметить, откуда они появились: из щели в земли, что ли?

Все, кто вышел их встречать, оказались мужчинами в арабских одеяниях. Впереди выступал старик с довольно длинной бородой, с пронзительным взглядом миндалевидных глаз. Одет он был, в отличие от Ансара, очень просто: в белый балахон без всякой вышивки. Старика сопровождали четверо душманов помоложе. У каждого на груди висел автомат Калашникова.

«Боже, куда я попала!» – пронеслось в голове у Татьяны. От страха теснило в груди и сердце стало колотиться часто-часто. Слава богу, под паранджой никто не мог видеть выражения ее лица. Она готова была упасть в обморок.

Она стояла за спиной шейха, в скромном отдалении от мужчин.

Ансар почтительнейшим образом поздоровался со старцем. Они дважды расцеловались. Затем последовало несколько минут гортанного разговора, после которого шейх вдруг приказал Тане по-английски:

– Подойди сюда!

Она послушно приблизилась.

Прозвучала новая команда:

– Подними паранджу.

– А можно?

– Раз я приказываю, значит, можно.

Татьяна повиновалась.

Бородачи с автоматами целомудренно отвернулись, а седобородый вперился прямо в лицо Татьяны своими гипнотическими глазами.

* * *

– Смотри, куда ее занесло, – сказал Владимир Чехов и постучал по экрану монитора авторучкой.

Экран демонстрировал изображение со спутника. Среди складок безлюдных гор мерцала зеленоватая точка.

Собеседник Чехова хмыкнул:

– Что ж, поздравляю. Думаю, американцы дорого бы заплатили за эти координаты.

Чехов усмехнулся:

– И разутюжили бы своими бомбами. А я навсегда спалил бы своего агента.

– Твой агент, по-моему, и без того сейчас близок к тому, чтобы спалиться.

* * *

Белобородый старик араб, не отрываясь, смотрел в лицо Тани. Сначала она попыталась выдержать его гипнотический взгляд, но не смогла, опустила очи долу. А он все смотрел и смотрел. Что он изучал? Что высматривал? Чего они вообще хотят – и он, и Ансар, и все эти люди?

Татьяна почувствовала дурноту. Ей захотелось развернуться и нестись без оглядки куда глаза глядят, но куда тут убежишь, в этих неприветливых скалах? Ах, как хорошо было бы зарыться в землю ящеркой, спрятаться в щель, прикинуться камушком…

Наконец старик сказал что-то односложное по-арабски.

Ансар перевел:

– Надень.

Таня спешно накинула на лицо паранджу. Еле сдержала вздох облегчения. Под непроницаемой завесой она почувствовала себя много лучше.

Арабы перестали обращать на нее какое бы то ни было внимание. Стали разговаривать между собой, довольно дружески.

Шейх вернулся к вертолету, вытащил оттуда серебристый кейс. Явление портфеля было встречено радостными гортанными возгласами.

Затем мужчины отошли в сторонку и словно пропали. А рядом с Таней вдруг материализовалась женщина, тоже прикрытая паранджой. Она сделала Садовниковой знак следовать за ней.

Чувство страха слегка отпустило. Татьяна не знала, что вычитал там, у нее в зрачках, седобородый старик, но по каким-то признакам поняла: убивать ее – по крайней мере, в ближайшее время – арабы не собираются.