– Маша! Стаc никуда не уходит! – улыбаясь, сообщил он супруге и вручил цветы.

– Нужно будет обязательно записать на память, что у нас появился новый семейный праздник – День возвращения блудного Стаса, – пошутила Мария, погружая лицо в большой букет своих любимых роз. – Пойду их в воду поставлю.

– Что у нас на ужин? – спросил Лев Иванович по дороге в кухню, принюхиваясь к витавшим там запахам и пытаясь угадать, что это будет на сей раз – кулинарка из Марии была та еще. – Учти, я готов съесть мамонта.

– Извини, мамонтятину в магазин не завезли, так что обойдешься курицей, – ответила, вернувшись, жена.

Ну, курица была уже опробованным вариантом, и от нее неожиданностей ждать не приходилось, потому что уж ее-то приготовление Маша освоила. Накладывая супругу в тарелку тушеную курицу с гречневой кашей – ничего жареного в доме с некоторых пор не водилось, – Мария сообщила как бы между прочим:

– А у меня тоже новость есть.

– Новую главную роль дали? – поинтересовался Гуров – других Марии уже давно не предлагали.

– Нет, машину купила, – небрежно ответила супруга.

Курица тут же встала Льву Ивановичу поперек горла, и он тяжело закашлялся, а потом, выпив участливо поданной женой воды, хрипло, а главное, жалобно спросил:

– Машенька! Зачем тебе машина? Из тебя же водитель – никакой?

– Буду ездить на работу, на рынок, да и вообще пригодится, – легкомысленно ответила она. – Твоя того и гляди сломается, вот и будем тогда на моей ездить.

– О боги! – покачал головой Лев Иванович. – Кредит взяла! Ну, и сколько же мы будем за него расплачиваться? – Жена в ответ пожала плечами. – Ну, показывай, что приобрела, – обреченно попросил он.

– Пошли покажу, она во дворе стоит, – позвала Маша, и он подошел к окну, которое выходило во двор.

Возле подъезда стояла маленькая красная двухдверная букашка, и Лев Иванович с огромным облегчением вздохнул – все-таки это их не разорит, но не удержался и язвительно спросил:

– Ты что, на корриду собралась?

– Какую корриду? – удивилась жена.

– А это разве не твоя, – он показал на красную машину.

Но тут из подъезда выбежала девушка, села в нее и уехала. А вот озадаченный Гуров принялся осматривать стоянку во дворе в поисках другой новой подходящей машины, но ничего не нашел и, повернувшись к жене, хмыкнул:

– Кажется, ее уже угнали.

– Да вот же она стоит, – не удержавшись, Мария ткнула пальцем, и Лев Иванович, проследив за направлением, куда указывал перст, наконец-то увидел новое приобретение жены – это был огромный белый джип.

– Это что? – потрясенно спросил он.

– «Lexus LX-570», – спокойно ответила Мария и, чуть нахмурившись, начала перечислять, словно урок отвечала: – Объем 5,7 литра, полноприводный, коробка-автомат, навигатор, мультимедийная система, спутниковая сигнализация, подушки безопасности, четыре кондиционера… Да, и еще кожаный салон! – радостно закончила она. – Кажется, все! Ничего не забыла! Или… – она засомневалась, пытаясь что-то вспомнить.

– Та-а-ак! – уже второй раз за день грозно протянул Гуров, потому что понял, что к чему. – Купила, значит! Не морочь мне голову, дорогая! Сибиряки тебе машину подарили! Не получилось мне подсунуть, так они его тебе всучили!

– Почему это всучили? – возмутилась Мария. – Я его сама, между прочим, выбирала! Если будешь себя хорошо вести, дам покататься, а доверенность на тебя уже готова!

– Ну, паразиты! – не сдержался Гуров.

– И никакие они не паразиты! – обиделась жена. – Нормальные русские мужики! – и демонстративно вышла из кухни.

– Да я к нему близко не подойду! – крикнул ей вслед Лев Иванович и тяжело вздохнул, поняв, что его, как выражался Степан Алексеевич, объехали на вороных.

Прошел год. Все это время Орлов, Гуров и Крячко по мере сил старались навести хоть какой-то порядок в том огромном бардаке, что творился в России. Стаc, несмотря на отказ возглавить службу безопасности Савельева, сумел сохранить и с этой семьей, и с друзьями-компаньонами Николая Степановича самые теплые отношения, чему немало поспособствовала его жена. Она, щедро поделившаяся с Натальей Николаевной и семенами, и советами по выращиванию разной разности, накрепко подружилась с Савельевыми на этой почве, да и по характеру, привычкам и взглядам на жизнь они были очень схожи. Великое счастье, что юбилей свадьбы Гуров и Мария очень весело отметили на даче Крячко еще до того, как его жена узнала, что это именно из-за Льва Ивановича и Орлова ее муж отказался от такой денежной и по сравнению с его службой безопасной работы. История умалчивает о том, что она высказала Стасу, но вот к Гурову и Орлову она с тех пор стала относиться с большой настороженностью – мало ли чего еще от них можно ожидать.

Григория в первую же ночь удавили в ИВС, чему Лев Иванович совершенно не удивился, потому что и так знал, что этим кончится. Лариса была помещена в психиатрическую больницу с весьма призрачной перспективой когда-нибудь выйти оттуда. Как выяснили врачи, у нее с самого детства была вялотекущая шизофрения, которая в зависимости от жизненных обстоятельств то обострялась, то стихала, а уж откуда она взялась, выяснить было невозможно. Но решающий удар по ее психике нанес действительно Гуров, сказав ей, что она никогда больше не увидит своих детей. Все, в том числе и врачи, в один голос уверяли Льва Ивановича, что он тут ни при чем, и финал со временем был бы таким же и без его участия, но вина за этот случай так и осталась лежать тяжким грузом на его душе.

Шалые остались в Америке, и дети вместе с ними. Лев Иванович не выяснял, что и как было сделано, но Тамара с Геннадием стали детям приемными родителями и дали свою фамилию, а родство малышей с Николаем Степановичем осталось в прошлом, даже никаких документов об этом не осталось. Савельев купил им в Америке дом, и сибиряки ежемесячно перечисляли на их счет вполне приличные деньги, на которые можно было, не роскошествуя, конечно, вполне достойно жить. Короче, все разрешилось к всеобщему удовлетворению всех заинтересованных сторон, кроме Ларисы, конечно, но о ней никто и не вспоминал, и вся большая семья Савельевых жила дружно и счастливо.

И вот, совершенно неожиданно, одним погожим летним днем Стаc с самым хитрым видом, который не мог не заинтересовать Гурова, появился на работе. Под угрозой немедленного расстрела на месте Крячко признался, что они все, понимай, семьи Гурова и его собственная, приглашены в дом Савельева на торжества по случаю крестин дочери Николая Степановича Натальи.

– Так Светлане же сорок! – воскликнул Лев Иванович.

– Да, но вот рискнула. И, как видишь, удачно.

– Ну, то, что ты туда поедешь, это естественно, но вот мы с Машей будем там не ко двору, – решительно отверг приглашение Гуров.

– Или мы едем все вместе, или не едет никто! – категорично заявил Стаc.