И тут бабах! Головной танк напоролся на мину. Бабах! Замыкающая машина ловит бортом кумулятивную гранату. И понеслось. Вой и разрывы мин, грохот пулеметов, треск автоматов. Нет, «духи» так просто со своей земли отпускать никого не собираются.

Как будто в ад угодил Вадим. Столбы огня вокруг вздымаются, стоны раненых, предсмертные крики, взрывами уши закладывает. Как и положено, он скатился с боевой машины, переместился к ближайшему камню, укрылся за ним, взял автомат на изготовку, дослал патрон в патронник и открыл огонь. Сначала стрелял – лишь бы стрелять. Ведь непонятно еще, откуда враг их обстреливает. Попробуй с непривычки и со страху определить.

Но страх прошел, азарт боя захлестнул с головой. Автомат в его руках нашел первую цель. Всплески огня из расщелины в скалах, метрах в ста от него. «Дух» там затаился. Из пулемета огонь ведет.

Вадим стрелял по врагу. Да все мимо. Патроны закончились – сменил магазин, снова на спусковой крючок давит. А пулеметчик афганский уже смекнул, откуда ему опасность грозит. Перенес огонь на Вадима. Пули засвистели у него над головой, зацокали о камень, выбили из него крошку.

Вадим стрелял, все тридцать патронов в одну очередь загнал. И достал «духа», заткнул его пулемет.

Перезарядил автомат и снова приготовился к стрельбе. Но стрелять уже было не в кого. Душманы исчезли. Вокруг стояла тишина. Только слышно, как рвутся патроны в боекомплектах подбитых машин.

– Молодец! – услышал он чей-то одобрительный голос. – Ловко ты его к праотцам отправил.

Он повернул голову и увидел лейтенанта, командира соседнего взвода. Он тоже только что закончил стрелять.

Ирония судьбы. Лейтенант Городецкий. Ну, встретились они в учебке в Астрахани и хватит, казалось бы. Отправляясь в Афган, он больше не должен был увидеть своего командира взвода. Ан нет, не тут-то было. Артем прибыл в их полк ровно через месяц после него, принял соседний взвод. А ведь не должны были его в Афган отправлять.

За все это время, что они снова служат вместе, они ни разу не говорили друг с другом.

– Да ладно, подумаешь, одного завалил... – небрежно бросил Вадим. И как бы нехотя спросил: – А чего они так быстро смылись?

– А сейчас «вертушки» наши здесь будут. Дадут им просраться. Знают они это, а потому и уходят.

Впервые он слышал, чтобы лейтенант Городецкий сказал неприличное слово. Видно, перевозбудился. Он тоже, как и Вадим, впервые бой принял.

– Ладно, потом поговорим... Мне взвод собирать надо.

Артем пожал ему руку и отправился собирать свой взвод, заниматься ранеными, считать убитых. Крепко им сегодня досталось. А ведь уже почти до дому добрались...

И Вадим направился к своей боевой машине. Да только не дошел до нее.

Нога наступила на что-то пружинящее, и тут же из-под него вырвался сноп огня. Взрывной волной его подняло в воздух и бросило на камни. Но боли он уже не чувствовал...

* * *

В себя Вадим пришел не скоро. Врачи боролись за его жизнь, сшивали, перекраивали, вынимали осколки. Шок, контузия, многочисленные ранения – все это из-за противопехотной мины, на которую он напоролся.

Угроза для жизни миновала. Дело должно было пойти на поправку. Но...

Вадим остался без правой ноги. Ступню оторвало напрочь.

«Вот и комиссовался...» – с горечью подумал он, узнав о постигшем его несчастье.

Сначала он лежал в реанимации военного госпиталя в Ашхабаде. Затем его, бесчувственного, переправили в Ростов. И только после этого он оказался в Москве, в госпитале имени Бурденко. Там он и пришел в себя. Там и узнал, что остался без ноги.

Отчаяние захлестнуло его с головой. Как же так, ему всего девятнадцать лет, он такой молодой, а уже инвалид. Ему представилось, как он будет ходить по улицам на костылях, и он чуть не взвыл от злости. Даже жить не хотелось.

Мать о случившемся не знала. И не ведала, где его искать. Попробуй разберись, когда он столько госпиталей сменил.

– Матери напиши, – как будто читая его мысли, посоветовала ему сестра, немолодая женщина.

Она смотрела на него сочувственно, как на калеку.

– Напишу, – буркнул он и отвернулся.

Но писать он никому не будет. Он не сможет видеть лица родных и близких, друзей и подруг. Ловить на себе полные сострадания взгляды...

Ну какого дьявола он рвался на эту долбаную войну? Ведь можно же было закосить. Под себя ходить бы по ночам начал, на обследование бы положили. А там бы Ириха с бабками подъехала. Отвалили бы куш кому надо, и все, с диагнозом «энурез» его бы спровадили домой...

Ириха... Вот кого бы он хотел сейчас увидеть. Вот кто бы не смотрел на него страдальческим взглядом, не жалел бы его слезно...

5

Теплая рука нежно ласкала затвердевшие соски ее грудей, экстаз смешал все чувства, подхватил ее, понес за облака...

Лена лежала на двуспальной кровати гостиничного номера и, сладко сощурив глаза, следила за движениями склонившегося над ней мужчины. Медленно, осторожно он подводил ее к тому, что обычно случается между любовниками, когда они остаются наедине друг с другом...

С Сашей Кольцовым она училась в одном институте и на одном курсе. В первый раз увидев этого шатена с магнетическими глазами, она сразу поняла, что романа с ним не избежать. Но поначалу пыталась противостоять неизбежному.

Она нравилась ему. Иначе бы он не ловил ее в прицел своего взгляда, не приставал к ней. И она чувствовала, как волнуется ее кровь при мимолетных встречах с ним. Но она никогда не забывала мамин завет: никаких чувств к мужчине. Иначе превратишься в шлюху...

С Вадимом Ящуровым все было просто. Она не питала к нему особенных чувств, а потому и не боялась его. Он не раз пытался обнять ее, поцеловать. Но она спокойно отстранялась от него. Только силой он смог бы взять ее. Но на это он не был способен. Слишком уж любил ее... Но она его не любила, а потому так легко бросила и тут же о нем забыла.

А с Сашей все было иначе. Он будил в ней тайные, запретные желания. Разыгрывались буйные фантазии. Она с трудом находила в себе силы, чтобы не ответить на его просьбы о свидании с ней.

А он все настойчивее просил об этом. Красивый, сексуальный, язык подвешен. На их курсе, наверное, не было ни одной девушки, с которой бы он не переспал. Только с другими он от нечего делать развлекался. А с ней, с Леной, у него серьезно. Он сам ей это говорил. И она верила.

Осада его увенчалась успехом. Крепость пала. Но прежде она его изрядно помучила. Полгода бесплодных ухаживаний измотают любого мужчину. Лена сдалась, но получилось так, что не она, а он пал к ее ногам. Ей приятно было ощущать свою власть над ним...

Он приехал в Москву из Тамбова. Жил в студенческом общежитии. Не бедствовал, но и особо не шиковал. В рестораны, насколько она знала, девок своих не водил. Пригласит к себе в комнату, накроет нехитрый стол, напоит, голову вскружит и в постель ее, миленькую... Но с ней, с Леной, такой номер не прошел. В «общагу» она ни ногой. Кто-нибудь узнает, что у нее роман с Сашей. Этого ей еще не хватало. Она все хотела сохранить в тайне.