— Если хочешь, я могу купить палатку. Я и сам люблю ходить в походы. — поддержал её Ганеша. За талию. — Могу развести костёр и приготовить ужин.

— Что ж, если получится вырваться от матери, — вздохнула Елена, убирая его руку.

И они побрели по зеркальному мокрому песку обратно, омывая ступни прохладными волнами.

Вернулись к покрывалу на песке и ещё раз искупались. Обсохли, подставляя грудь солнцу уже безо всяких опасений. Гордо расправив плечи. Как равные.

— А затем я снова обрёл для себя этот метод, когда стоял в пробке. И вдруг вспомнил слова Уайльда о том, что «нужно уметь видеть красоту». И снова «включил» Художника, воспринимая мир, как картину. Перестал нервничать от того, что я еле-еле ползу в пробке и начал заставлять себя наслаждаться жизнью, подмечая красоту окружающих зданий и деревьев. И теперь, как только попадаю в пробку, использую её как способ вынырнуть из круговерти мирской суеты, сознательно включаю Художника и уже наслаждаюсь жизнью! В отличии от остальных, что в соседних машинах бьют по рулю в бессильной злобе и ворчат, видя мир серым и грязным. А не хрустально чистым, как я. Переворачивая своё мировосприятие по щелчку! Включаю Художника и начинаю жить в Сказке! Именно это Ганимед и воспел в песне «Вечер», когда в один из вечеров на лавочке возле дома я поделился с ним этим методом. Сама попробуй!

Елена села на покрывале и стала любоваться морем. Оглядываясь на прибрежные скалы с зелёными шапками леса. И вдруг глубоко вздохнула, как при всплытии из под воды на поверхность:

— Да, слушай, у меня получилось! — засияла Елена. — Господи, как же тут красиво!

— Думаешь, для чего у нас столько праздников? — улыбнулся Ганеша, коснувшись её руки. — Зачем все ездят куда-то отдыхать? Чтобы научится включать Художника в незнакомом месте. А затем включать его уже и дома, видя мир исключительно прекрасным!

— Как ты? — улыбнулась Елена.

И Ганеша не смог её не поцеловать.

— Включая Художника, ты выныриваешь из животной души со всеми её социальными проблемами прямо в дух! Это самая простая и приятная медитация.

— Остается лишь наслаждаться миром и просветляться! — засияла Елена.

Затем собрали покрывало, кинули в багажник и отправились обратно в Дельфы.

— Так если всё так правильно и просто, как ты говорил, то почему все говорят, что этот мир — иллюзия, майя? — очнулась Елена, как только они стали преодолевать перевал. — И советуют его избегать. Ведь тут так красиво, посмотри! — указала она на «парящие скалы» из голубого гранита, торчавшие в синее небо прямо из густых тёмно-зелёных зарослей, кружа над машиной сверху, пока Ганеша объезжал их по дороге из сыпучего жёлтого грунта, петляя по горному серпантину.

— И правильно делают. Только давно уже и сами не понимают — почему именно, — усмехнулся Ганеша.

— Так, а почему — именно? — настаивала Елена, чтобы польстить его больному самолюбию, которое он высокомерно именовал Аполлон.

— Потому что источником вещного мира являются идеи. Идеи вещей. — вздохнул Ганеша, неохотно включив мозги. — И ты, естественно, и должна стремиться к их источнику. Уметь их для себя конструировать и изобретать. Быть Творцом. А пользуясь уже застывшими мыслеформами и уже готовыми вещами, ты и сама застываешь в них, став вещью среди вещей. Рядовым потребителем.

— Обывателем! — поддакнула ученица, видя, что он заглотил наживку.

— Продавая себя вещам в рабство.

— За деньги?

— За твоё рабочее время, которое у тебя каждый день отнимают с твоего добровольно-принудительного интересующими тебя вещами согласия. Милостиво создавая тебе для этого все необходимые условия.

— Условия труда? — озадачилась ученица. — Чтобы я смогла совершить свой выбор?

— Боюсь, что выбор существует только для того, чтобы мы могли добровольно совершить ошибку, заблуждаясь. И, исправляя её, набраться жизненного опыта борьбы с самой собой. Пока не научимся всегда поступать только правильно. А не так, как вздумается, послушав свой инстинктивный ум, который и мечтает о вседозволенности, нарядив её в тогу свободы.

— Как в Нью-Йорке? — усмехнулась Елена. — Но как поступать правильно всегда? Разве так бывает?

— Так именно для этого ты и должна разбудить в себе Судью, который и будет взвешивать все за и против, перед тем как совершить поступок. Используя каждую текущую ситуацию для своего же блага. Особенно — конфликтную.

— Конфликтную? — оторопела Елена. Моментально выйдя из образа ученицы.

— Конфликты и проблемы — это самые мощные катализаторы твоей активности! Их полюбовное разрешение — самый быстрый путь к совершенству.

— Так вот зачем Ганимед толкнул тебя ко мне на пляже! — засмеялась Елена.

— Тем более что мы по-настоящему живем лишь пока взаимодействуем, обмениваясь полезной друг для друга информацией. Научаясь быть кем-то большим, чем мы есть сейчас. Именно наше общение на фоне нашего взаимодействия и позволяет нам выйти за рамки себя, постоянно пересматривая и изменяя себя в процессе нашего общения. Перестав быть оторванными от мира Нарциссами, засевшими в скорлупе своего эго, которое заставляет нас по поводу и без собой восхищаться.

И Елена подавленно замолчала, осознав себя Нарциссом, желающим оторваться от мира, в котором выросла. Рассматривая зелёные сопки с вкраплениями серых и голубых скал, за которыми уже виднелся Коринф, то проглядывая из-за сопок, то вновь скрываясь за крутым поворотом дороги.

Но уже через пять минут спросила:

— То есть если мы периодически не будем доверять чужому мнению, подвергающему сомнению наше текущее поведение, то мы так и останемся животными?

— Социальными животными, — понял он, что Елена снова про купальник. — И это — в лучшем случае. Иначе мы вначале постепенно станем анти социальными, как панки, а затем и — просто животными. Поэтому мы не просто должны, а обязаны постоянно прислушиваться к другому.

— Любому? — вспомнила она тех, что крутили пальцем у виска.

— Любому, кто говорит нам разумные вещи.

— Даже если мы потом и выясним, анализируя его выводы, что он был не вполне прав, исходя из ложных по отношению к нам предпосылок? — озадачилась она. — Ведь в Европе все так делают!

— Твоя задача — как можно чаще отчуждаться от себя, подвергая сомнению и пересмотру свои действия. Пробуждая в себе Судью. В философии это называется «будить мысль». И надо будить её в себе до тех пор, пока через три недели тебе не удастся полностью стать Судьей.

— Всего-то три недели? — удивилась Елена. Совершенно искренне.

— Ну, иногда чуть больше, — вспомнил Аполлон. — Один раз я так отупел на берегу, что корпел в рейсе над книгами больше двух месяцев. Пока не почувствовал, что снова в Большой Игре. А ты попробуй-ка мыслить хотя бы три