Взгляд Алисы переходил с одного лица на другое, с предмета на предмет, пока наконец не остановился на стакане Гэбриэла, где оставалась еще душистая водка. Блики света, змеившиеся на поверхности жидкости, словно приворожили ее зоркий взгляд. Золотистые, медные, бронзовые, янтарные отблески расплывались, меняя очертания. Мир вокруг Алисы тоже, меняясь, плыл… Она испытывала то же странное и счастливое ощущение, которое недавно охватило ее в машине: истина — вот она! Совсем близко! Еще чуть-чуть — и откроется.

Алиса не сомневалась: наконец-то она достигла желанной точки! Завеса вот-вот упадет.

Глаза Алисы следили за радужной игрой света на поверхности алкоголя. Следили, не отрываясь, следили, как завороженные. Внезапно она вся покрылась гусиной кожей, комок подкатил к горлу. Она вдруг поняла, что смотрит вовсе не на стакан с виски, а на руку Гэбриэла, которая держит этот стакан. А еще точнее, на палец, который постукивает по нему четко и нервно. Все, что Алиса видела, было необыкновенно отчетливо, словно она смотрела через лупу. Вот она, рука Гэбриэла, выпуклые суставы, продолговатые ногти, едва заметный шрам в виде креста на указательном пальце, который постукивает по стакану. Шрам, который мог остаться с детства, когда ты неосторожно наткнулся на острие своего первого перочинного ножа, и потом память о нем сопутствовала тебе всю твою жизнь.

И тут рядом с ними неожиданно появилась всклокоченная голова Виргилия, бензозаправщика.

— Я тут кое-как заделал ваше окошко, господа хорошие, — сообщил он. — Пойдемте-ка посмотрим, понравится ли вам моя выдумка.

Гэбриэл поднялся с табурета.

— Сидите в тепле, я приду за вами, когда буду уверен, что можно ехать дальше.

Алиса следила, как удаляется Гэбриэл, чувствуя, что кровь бросилась ей в лицо, как у нее в груди сумасшедше колотится сердце, как огонь пробегает по жилам. Еще она чувствовала, что у нее кружится голова. Что она погружается в небытие. Тонет. Идет ко дну. Что ей нужно срочно спасаться. Срочно знать правду.

— Все в порядке, милая? Подать вам что-нибудь еще?

Алиса попросила еще стаканчик виски и выпила залпом. Ей вдруг показалось, что алкоголь обладает способностью прояснять мысли. И уж точно придавать мужества.

«Действовать во что бы то ни стало, иначе смерть».

Алиса открыла рюкзачок и достала набор, с помощью которого снимают отпечатки пальцев. Обернула руку салфеткой и взяла стакан, из которого только что пил Гэбриэл, потом проделала все то же самое, что делала со шприцем: кисточкой нанесла на стакан черную пудру, зафиксировала отпечаток указательного пальца липкой лентой, потом перенесла его на тот самый картонный кружок, где уже находился отпечаток пальца владельца шприца. Она действовала автоматически, каждое ее движение было точным и безупречным. У нее было слишком мало времени, она не имела права на ошибку.

Алиса поднесла картонный кружок к глазам, чтобы сверить отпечатки, и в этот самый миг услышала веселый звон колокольчика входной двери.

Она резко обернулась и увидела Гэбриэла, который уже шел к ней.

— Можно ехать! — объявил он издалека, напрягая голос, чтобы перекрыть веселый шум зала.

По спине Алисы потек холодный пот. Гэбриэл приближался, на лице его сияла радостная улыбка.

— Наш Виргилий проделал черт-те какую работу! У «Мустанга» снова водонепроницаемая переборка!

Алиса сделала последнюю ставку.

— Идите разогревайте мотор. Я расплачусь и подойду, — пообещала она, надеясь, что он тут же повернет к двери.

— Да нет, не стоит, я…

Хозяйка, протянув из-за стойки свою могучую руку, остановила Гэбриэла:

— Погоди, сердечко мое, налью тебе последнюю на дорожку. Джин собственноручного приготовления Виргилия. Вкус меда и можжевельника! А ты расскажешь мне, какие на свете новости!

Фамильярность хозяйки явно покоробила Гэбриэла.

— Да нет, спасибо, — отказался он. — Нам пора ехать.

Алиса воспользовалась этими несколькими секундами задержки и убрала все принадлежности в рюкзачок. Потом достала из кошелька три купюры по десять долларов и положила на стойку.

— Пойдемте, — позвал Гэбриэл, подходя к ней.

С самым непринужденным видом Алиса последовала за ним к входной двери. На улице по-прежнему лило как из ведра.

— Подождите под козырьком, я подгоню машину.

Гэбриэл побежал к «Шелби», а Алиса повернулась спиной к стоянке и достала из сумки картонный кружок. Сравнила два отпечатка при свете вывески «Дженерал Стар». Отпечатки были совершенно одинаковыми. По крайней мере, на первый взгляд. На обоих те же самые линии, похожие на удлиненные лодочки, и поверх них — маленький шрамик в виде креста…

Значит, Гэбриэл лгал ей с самой первой минуты…

Она подняла голову, почувствовав, что «Шелби» остановился за спиной. Гэбриэл открыл дверцу, приглашая садиться. Капитан французской полиции Алиса Шафер села в машину и пристегнула ремень.

— Все в порядке? У вас какое-то странное лицо.

— Все в порядке, — сказала Алиса, внезапно сообразив, что только что отдала своему спутнику пистолет и теперь безоружна.

Дверца за ней захлопнулась. Охваченная дрожью, Алиса повернула голову к окну, по которому потоком стекали струи воды.

«Мустанг» мчался вперед, рассекая ночную тьму, и молодой женщине понадобилось немало времени, чтобы смириться с очевидностью: Гэбриэл Кейн и Эрик Вог — это один и тот же человек.

— Откуда вы знаете, что я не в своем уме? — спросила Алиса.

— Конечно, не в своем, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась?

Льюис Кэрролл

Тяжелый злобный дождь долбил в крышу машины.

Не переставая, громыхал гром. Молнии разрывали черные как уголь тучи, и тогда будто при вспышке небесного фотоаппарата вырисовывалась зубчатая — из-за елей — линия горизонта.

Полуостров, на дальнем конце которого разместилась больница Собаго-котедж, вдавался в озеро километров на пятнадцать и образовывал залив, обрамленный хвойными деревьями.

Сосредоточившись на дороге, Гэбриэл гнал машину со страшной скоростью. Дорогу загромождали обломанные ветром ветки, делая ее коварной и опасной. Ветер продолжал неистовствовать, с ревом пригибая деревья и встряхивая машину, словно хотел помешать ей мчаться вперед по шоссе.

Алиса исподтишка посматривала на мобильник. Связь не отличалась стабильностью, но и не прервалась целиком и полностью. В зависимости от места количество палочек, показывающих интенсивность сигнала, нарастало, а то вдруг они пропадали совсем, давая понять, что это зона мертвая и телефон сигнала не принимает.