— Выходи немедленно! — повторила она. — Выходи, руки вверх.

Дверца медленно открылась. Гэбриэл поставил ногу на землю. Он вытащил нож. Нож попал ему чуть ниже левой ключицы, и по свитеру тянулась длинная кровавая полоса.

— Для тебя все кончено, Вог!

Несмотря на дождь и темноту, прозрачный как хрусталь взгляд Гэбриэла дотянулся до Алисы.

Алиса почувствовала под ложечкой сосущую пустоту. Все эти годы она хотела только одного: уничтожить Вога своими собственными руками.

Но прежде чем покончить с этой мразью, она должна получить ответы на все вопросы.

В кармане куртки завибрировал телефон. Не спуская глаз с Вога и продолжая целиться, Алиса вытащила мобильник. На экране обозначился номер шестого сотрудника ее группы.

— Крюши? — спросила она, нажав на клавишу.

— Вы мне звонили, шеф? — осведомился сонный голос. — А вы знаете, который сейчас час?

— Мне нужна твоя помощь, Оливье. Ты знаешь, где сейчас Сеймур?

— Понятия не имею. Я сейчас в отпуске, уже неделю гощу у родителей жены в Бретани.

— Что ты городишь! Мы с тобой виделись вчера на службе!

— Шеф, вы прекрасно знаете, что этого не может быть!

— Почему же?

— Шеф, но…

— ПОЧЕМУ?!! — занервничала Алиса.

Молчание. Потом грустный голос Оливье произнес:

— Потому что вот уже три месяца как вы болеете. Потому что три месяца вы не ходите на службу…

Ответ Оливье поразил Алису как громом. Кровь заледенела у нее в жилах. Телефон упал в лужу.

«Что за бред он несет?..»

Взгляд Алисы приковало к себе светящееся табло, которое она увидела за спиной Вога. Сквозь пелену дождя она прочитала.

Добро пожаловать!

Сегодня вторник, 15 октября 2013 года

23 часа 59

На табло была явная ошибка. Сегодня, разумеется, вторник, вот только число было восьмое октября, а вовсе не пятнадцатое. Алиса стерла дождевые капли, катившиеся по лицу. В ушах стоял гул. Красный огонек тревоги зажегся в мозгу предупреждением об опасности. С самого начала ей грозил не один Вог, с ней был и другой опасный враг — она сама.

Перед мысленным взором побежали картинки, как будто Алисе показывали отснятый фильм.

Она увидела молодого азиата-ростовщика, у которого они побывали утром в китайском квартале. Он нажимает на кнопку на часах Поля. «Я ставлю правильную дату и время», — говорит он и меняет цифру 8 на цифру 15.

Потом дата на газете, которая лежала у дверей Калеба Данна. Она видела ее, но не обратила должного внимания. Эта дата тоже была 15 октября. И на сообщении Франка Марешаля тоже стояло 15 октября. Но все это прошло мимо ее сознания…

«Как это может быть?.. Что же это такое?..»

И вдруг Алису осенило. Провал в памяти поглотил не одну ночь, как она считала поначалу, в него ухнула целая неделя.

Горькие слезы, гневные слезы потекли по лицу Алисы, смешиваясь с дождем. Она по-прежнему сжимала в руке пистолет, по-прежнему держала под прицелом Вога, но тело ее пронизывала дрожь, подступала волна мучительной слабости. Она едва держалась на ногах, боялась, что сейчас упадет, и все-таки не выпускала пистолета.

Вновь радужная пелена замерцала в ее сознании, но теперь у нее достало сил ухватиться за ее краешек. Наконец-то она сумеет отдернуть ее, чтобы поток воспоминаний освободился и хлынул на поверхность. Вспыхнувшие точками воспоминания медленно сближались, обещая стать картинками.

Молния яркой вспышкой разорвала тьму. На сотую долю секунды Алиса повернула голову в сторону. Эта сотая доля секунды стала фатальной. Ее спутник бросился на нее и отшвырнул на капот «Шелби». Алиса нажала на спусковой крючок, но пуля пролетела мимо.

Противник навалился на нее всей своей тяжестью, крепко зажав левой рукой. Новая вспышка молнии осветила все ярким светом. Алиса подняла глаза и увидела в руках Вога шприц. Все поплыло у нее перед глазами. Во рту стало кисло от железного вкуса. Она видела, словно в замедленной съемке, как блестящая игла приближается к ней, потом вонзается в вену на шее, а она бессильна, она не может ничему помешать…

Гэбриэл нажал на шприц и ввел в вену находящуюся в нем жидкость. Она обожгла тело молодой женщины, словно электрический разряд. Острая боль взорвала решетку, которая держала в плену ее память. Алисе показалось, что всю ее охватило пламя, что сердце стало готовой взорваться гранатой.

Белая вспышка света ослепила ее.

Открывшееся привело ее в ужас.

Еще секунда, и она потеряла сознание.

Я вспоминаю…

За три месяца до сегодняшних событий

12 июля 2013

Воздух Парижа пропитан ощущением опасности. Неделю назад, в час, когда служащие покидают рабочие места, теракт залил кровью столицу. Камикадзе с взрывчаткой в поясе подорвал себя в автобусе на улице Сен-Лазар. Итог был плачевен: восемь убитых, одиннадцать раненых.

В тот же день на четвертой линии метро, на станции «Монпарнас-Бьенвеню», был найден рюкзак со взрывчатым веществом и гвоздями. По счастью, оперативная группа по разминированию успела обезвредить эту самопальную бомбу раньше, чем она взорвалась, сделав свое черное дело.

Парижан охватила паника.

Все вспомнили о терактах 1995 года. Чуть ли не каждый день появлялись надписи на памятниках. Возвращением терроризма пугали газеты и тележурналы. Отдел борьбы с терроризмом активизировал свою деятельность, взяв под более жесткий контроль исламистов, анархистов и ультралевых. Их останавливали, проверяли, допрашивали.

Меня все это ни в коей мере не касалось. Но в один прекрасный день Антуан де Фуко, заместитель начальника отдела по борьбе с терроризмом, попросил меня принять участие в допросе одного из подозреваемых. Его задержание продлевали уже трижды, и последний срок подходил к концу.

С 70-х годов, с самого начала карьеры, Фуко много лет работал вместе с моим отцом, потом их пути разошлись. К тому же он был одним из моих наставников, когда я училась в полицейской школе. Он считал меня хорошей ученицей и даже приписывал мне особое умение вести допросы, которого на самом деле у меня не было.

— На этот раз без тебя не обойтись, Алиса, — сказал он.

— Чего конкретно вы от меня ждете?

— Мы уже три дня пытаемся разговорить этого типа. Молчит как рыба. А у тебя он может заговорить.

— Почему? Потому что я женщина?

— Нет. Потому что ты умеешь это делать.

В обычное время подобное предложение мне бы понравилось, пощекотало бы мое самолюбие. А тут — ни капли адреналина. И я первая этому удивилась. Я почувствовала только усталость и желание как можно скорее оказаться дома. Этим утром у меня уже началась мигрень, она изнуряюще сверлила мне череп. А сейчас был вечер, жаркий летний вечер. Воздух раскалился добела. Париж задыхался в объятиях смога, да и денек выдался не из легких. Офис превратился в раскаленную печь. Я чувствовала, что вокруг витает влажное облако телесных испарений, и готова была на все ради банки ледяной кока-лайт, потому что автомат у нас не работал.