Они сделали последний круг, и вальс закончился. Несколько секунд Кэтрин смотрела на графа как завороженная; ей вдруг показалось, что Грэнби сейчас поцелует ее на виду у всех. Но тут он отступил на шаг и отвесил элегантный поклон. Кэтрин с облегчением вздохнула.

К ней тотчас же подошел лорд Уолтем, который воспользовался своим положением хозяина, чтобы пригласить невесту друга на следующий танец. А потом она танцевала с виконтом Ратбоуном.

– Я не поверил, когда Грэнби сказал, что собирается жениться, – говорил виконт, кружа ее в танце. – Когда же увидел вас, то понял: слова графа – истинная правда. Вы уверены, что не хотите выйти замуж за меня?

– За вас?! Неужели вы считаете меня сумасшедшей? – Кэтрин улыбнулась виконту.

Он улыбнулся ей в ответ, и Кэтрин поняла, что многие дамы считают его неотразимым.

– Вы разбиваете мне сердце, мисс Хардвик. Вы причиняете мне ужасную боль.

Кэтрин рассмеялась:

– Не такую сильную, милорд, как это может сделать метко пущенная пуля. Вас предупредили, чтобы вы проявляли сдержанность, не так ли?

– Да, предупредили. И единственное, что меня оправдывает, – это ваша красота, затмившая мой разум.

Она снова засмеялась, и Грэнби, услышав ее смех, почувствовал, как сжалось его сердце. Он видел, что Ратбоун флиртовал с Кэтрин, и старался сделать так, чтобы склонность его друга к заигрыванию с хорошенькими женщинами не наделала бед. Грэнби не хотел, чтобы его невеста улыбалась другому мужчине, танцевала с ним и смеялась вместе с ним.

Она принадлежала ему. Только ему.

Думая об этом, Грэнби сам себе удивлялся. Неужели он действительно пал жертвой непостижимого чувства под названием любовь?

Граф обвел взглядом зал. Уолтем танцевал со своей женой, Стерлинг – со своей. Оба казались вполне довольными. Более того, было совершенно очевидно, что они по-настоящему счастливы. Да, они радовались жизни и чувствовали себя счастливыми со своими женами. Грэнби мельком взглянул в зеркало. Интересно, смотрел ли он сейчас на Кэтрин так же, как Уолтем смотрел на Эвелин и как Стерлинг – на свою красавицу Ребекку? Можно ли на его лице прочесть чувства, им владевшие? Может быть, уже все о них догадываются?

А Кэтрин? Что светилось в ее взгляде, когда она смотрела на него, – любовь или просто желание, которое он зародил в ней?

Но больше всего Грэнби жаждал понять: хотел ли он, чтобы его любили?

– Ты выглядишь так, будто тебе срочно требуется вот это, – сказал Ратбоун, подавая приятелю бокал с шампанским. – Если хочешь знать, ты ужасно побледнел.

– Возможно, – ответил Грэнби и сделал большой глоток шампанского.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– О чем же?

– Об этом огромном доме со множеством укромных мест. И о том, как бы тебе хотелось увести из бального зала мисс Хардвик и уединиться с ней где-нибудь.

– Да, эта мысль приходила мне в голову.

– Я так и предполагал. Нужна помощь? Давай поступим следующим образом: сначала отвлечем внимание тети, а потом устроим быстрый побег.

Грэнби засмеялся:

– Иногда мы действительно думаем одинаково.

– Вот и хорошо. Тогда – во время следующего вальса. Когда я подам сигнал, иди к двери. В конце террасы есть очень удобная стойка с папоротниками. Если хочешь, можешь использовать ее в качестве прикрытия.

– Уверен, что однажды отблагодарю тебя тем же, – сказал Грэнби, поставив пустой бокал на поднос проходившего мимо слуги.

Когда наступил момент, похищение Кэтрин было мастерски исполнено.

– Но как же... – Прежде чем она успела произнести еще хоть слово, Грэнби увлек ее в дальний конец террасы, затащил за стойку с растениями и, прижав спиной к стене, впился поцелуем в ее губы.

Кэтрин ожидала страстного поцелуя, который насытит ее, и именно таким он и оказался. Грэнби все крепче прижимал ее к стене, и Кэтрин чувствовала, как по телу ее растекается огонь желания. Наконец поцелуй прервался, и граф, немного отстранившись, прошептал:

– Как только Фелисити заснет, спускайся вниз. Я буду ждать тебя на пляже, и мы прокатимся верхом при свете луны. – Сказав это, он возобновил поцелуй.

Кэтрин не давала согласия на свидание. Она не должна была его давать. Но когда Грэнби наконец-то оторвался от нее, в глазах Кэтрин он прочитал недвусмысленный ответ. Граф улыбнулся, затем взял невесту за руку и повел ее к французским дверям. Через несколько секунд она опять оказалась в его объятиях, и они закружились в танце по бальному залу, словно никакого поцелуя не было.

Но он был.

Как только Фелисити заснет...

Кэтрин посмотрела на тетю – ее глаза были широко открыты, и она выглядела хорошо отдохнувшей после дневного сна. Пройдет несколько часов, прежде чем появится возможность прокрасться вниз и выйти на освещенный лунным светом пляж.

Пока Кэтрин думала, как ей сбежать, Грэнби лелеял надежду, что его невеста не испугается сюрприза, который он приготовил для нее. Если ему удастся совершить то, о чем он сейчас думал и к чему уже сделал необходимые приготовления, то одна из его проблем отпадет и перед ним откроется новое будущее, в которое он вступит вместе с Кэтрин, своей женой.

Оставив ее с лордом Найвтоном танцевать рил, Грэнби пересек бальный зал и направился туда, где беседовали граф Акерман и виконт Стерлинг. Похлопав себя по карману сюртука, Грэнби бросил на друзей взгляд, свидетельствовавший о том, что он готов к осуществлению своего безрассудного плана.

Часы где-то в темных глубинах дома пробили два. Кэтрин протянула руку к двери, открыла ее и почувствовала на лице ночную прохладу. Она не остановилась, чтобы подумать о последствиях своего поступка. Было и так понятно, что ей не следует делать то, что она делала, думать о том, о чем она думала, желать того, чего желала.

Осторожно закрыв за собой дверь, Кэтрин затаила дыхание и прислушалась. Осмотревшись, она ничего подозрительного не заметила – ее окружала обычная темнота ночи. А прямо перед ней на фоне лунного света виднелись силуэты деревьев и белые плиты дорожки, ведущие к берегу моря.

Добравшись до тропинки, о которой говорил граф, она остановилась и бросила взгляд на Ла-Манш. Вода – днем она была чудесного синего цвета – с шумом накатывалась на берег серыми и серебряными волнами. Рокот прибоя казался громче, чем раньше, ближе, опаснее, и Кэтрин знала, что сейчас она устремится навстречу этой опасности.

Но, как ни странно, она нисколько не волновалась. Все предыдущие дни Кэтрин ужасно нервничала, и у нее не было ни одного спокойного мгновения, теперь же она вдруг почувствовала какое-то удивительное спокойствие. Луна омывала ее своим светом, и в сердце молодой женщины поселилось чувство уверенности. Кэтрин до конца осознала: тот момент, когда она встретила графа Грэнби, невозможно выбросить из жизни. Дни, которые она провела в размышлениях и беспокойстве, не были потрачены на пустые сомнения, но обернулись сегодняшним моментом – стали этой ночью.