– Зеркало узнает, что ты идёшь за ним, – предостерёг Ворчун.

– Я чувствую, что оно уже знает о том, что я жива, – согласилась с ним Белоснежка. – Может оказаться, что времени для принятия решительных мер у нас гораздо меньше, чем мы думаем.

– Именно поэтому нам нужно поспешить, – поддержал её Генри.

Белоснежка посмотрела на него:

– Нам?

Генри улыбнулся:

– Ты ведь не думаешь, что я могу уйти сейчас? Мой народ нуждается в том, чтобы эта королева покинула трон, не меньше, чем ты. Только так наши королевства смогут стать союзниками вновь. Подобное зло просто необходимо остановить. Позволь мне тебе помочь.

Белоснежка не могла не ликовать при мысли о том, что он останется с ней, чтобы оказать поддержку в столь трудный для неё момент:

– Спасибо, Генри. Мы с радостью примем любую предложенную помощь. – Принцесса посмотрела на гномов: – Нам следует как можно скорее отправиться в деревни ваших друзей и узнать у местных жителей, не желают ли они к нам присоединиться.

– Мы тронемся в путь, как только рассветёт, – провозгласил Ворчун. – Медлить нельзя.

– Завтра утром, – подтвердила Белоснежка, – мы начнём наше путешествие к замку.

Её ночное путешествие оказалось идиотской затеей: гнусной девчонки в доме гномов не было.

Спустившись в люк своего подземелья, королева покинула пределы замка, переплыв на лодке тайный подземный канал. Остальную часть пути, лежавшую через лес, она прошла пешком. Ингрид не была одна. Её сопровождал всё тот же ворон, который следил за ней в подземелье, птица словно указывала ей дорогу. Личина, которой женщина сейчас была обременена, затрудняла возможность передвижения, но в конце концов с рассветом она добралась до места. В доме никого не оказалось.

Королева ожидала, что мужчины к этому времени уйдут (по правде говоря, она даже была рада тому, что гномы уже были на пути в шахты, так как предпочитала не опускаться до грубой работы, особенно когда это могло пойти ей только во вред). Но куда делась Белоснежка? Почему её здесь нет? Ингрид обошла дом. Ей пришлось отмахиваться от пронзительно кричащих птиц, когда она попыталась заглянуть в окна домика. По какой-то причине к жилищу также приблизилось несколько оленей, которые пощипывали травку. Она прогнала и их, а затем присела, чтобы её усталое тело смогло отдохнуть. Девчонка всё никак не возвращалась. Заподозрив неладное, Ингрид уже не могла больше ждать и вошла внутрь.

В доме всё сверкало: нигде не было ни одной неубранной плошки, на длинном столе, перед которым были расставлены маленькие стульчики, не было ни крошки. Раковина была пуста, пол натёрт до блеска, а семь крошечных кроватей аккуратно заправлены. Прихрамывая, Ингрид спустилась обратно по лестнице, слыша скрип коленей, раздававшийся при каждом её шаге, и подошла к очагу. Угли ещё слабо тлели, и тут королеву охватило дурное предчувствие, поскольку её осенила мысль: а что, если эти гадкие человечки каким-то образом узнали, что она идёт сюда, и спрятали Белоснежку?

Поставив свою корзину на стол, Ингрид издала вопль ярости, охватившей её при этой мысли. Голос королевы прозвучал по-старчески скрипуче. Если это правда, стоившее ей таких усилий превращение в дряхлую ведьму было пустой тратой сил и времени! Девчонка продолжает ходить по земле.

«Сердце бьётся её, и всё так же прекрасна, и для власти твоей, несомненно, опасна».

Зеркало? Королева выкатила свои и без того большие глаза. Зеркало пробудилось? В ту же секунду вся обида, которую она испытывала по отношению к волшебному предмету, улетучилась. Ей необходимо вернуться к своему соратнику и убрать с его стекла все трещины, которые проступили в результате их последней встречи. Как она могла быть настолько глупой, чтобы покинуть его? Ингрид схватила в руки корзину и начала изматывающий путь обратно в замок, проклиная свои дряхлые ноги.

Возвращение в подземелье заняло у неё целый день, и под конец ей уже казалось, что она больше не сможет сделать и шага. Ингрид не терпелось поскорее найти способ восполнить запасы необходимых ингредиентов, чтобы снять ненавистное заклинание. Не без труда королева добралась до дворца и тайком прокралась в свои покои, понимая, что ей ни в коем случае не следует попадаться на глаза жителям замка, пока она в таком жутком обличье.

Шагнув к зеркалу, Ингрид провела рукой по трещине на его стекле. Она схватила с полки восстанавливающий эликсир, который хранила как раз для такого случая, и смазала им холодную поверхность. Глубина повреждения стала меньше, но полностью трещина не исчезла. Чуть позже ей придётся ещё раз спуститься в своё логово, чтобы приготовить смесь с более сильным действием, но на время этого будет достаточно. Зеркало начало пробуждаться, отражение, представляющее собой смесь зелёного и чёрного цветов, закрутилось, затем от предмета начал исходить туман, и в стекле возникло маскоподобное лицо. Если зеркало и заметило изменения во внешности Ингрид, оно деликатно об этом умолчало.

– Моя королева.

– Зеркало, – обратилась она к нему повелительным тоном. – Ты сознательно ввело меня в заблуждение? Не ты ли говорило, что Белоснежке суждено погибнуть, и всё же она жива и невредима! А теперь девчонка ещё и ускользнула от меня из дома гномов!

– Судьбу обмануть тебе было так просто, – ответил волшебный предмет. – Теперь, может статься, уже слишком поздно.

– Но ведь она была всего лишь дитя! – воскликнула в отчаянии Ингрид.

– Теперь малый возраст нельзя ей вменять, она трон готова хоть завтра занять, – ответило женщине зеркало. – Коль раньше на действия ты не решилась, расхлёбывай то, что теперь получилось.

– И что же мне теперь делать? – спросила королева. Зачем зеркало тычет Ингрид в лицо её ошибкой? – Я сварила сильнейшее из зелий, чтобы Белоснежка ни за что не смогла меня узнать, и заколдовала яблоко, одного укуса ядовитой мякоти которого хватило бы, чтобы с девчонкой было покончено! Но если я не могу найти её, чтобы осуществить задуманное, мои труды напрасны.

– Убьёшь её – вызовешь массовый бунт. И люди за жизнью твоею придут. Любовь забери и ударь по больному, пусть цену узнает, что стоит корона.

Белоснежка влюбилась в этого никчёмного мальчишку? Ингрид следовало разделаться с ним ещё в тот раз, когда она впервые их застукала. Из груди королевы вырвался такой громкий, практически первобытный, крик, что её совсем не удивило то, что трещина на стекле поползла дальше. Она немедленно замолчала, сердце бешено билось в её груди, а в руках чувствовалась сильная слабость. Пребывая в таком измождённом состоянии, женщина непременно упала бы в обморок, если бы не была достаточно осторожна. Опершись о стену, она всмотрелась в самый тёмный угол комнаты.

Оттуда за ней наблюдали её учитель и Кэтрин. Старик выглядел сердитым, а вот на лице Кэтрин не читались ни гнев, ни тревога. Скорее даже сестра выглядела довольно самоуверенно. Что такое знала Кэтрин, чего не знала она?