– Да уж, сама в шоке. Честно говоря, я не всегда такая была.

– А какая была?

– Милая, стеснительная и нерешительная.

– С трудом верится. И что же случилось, что ты так изменилась?

– Не знаю. Наверное, у меня просто не было выбора.

– И в это тоже с трудом верится. У таких, как ты, всегда есть выбор.

Не знала, что и ответить. Максим ушел за напитками. Когда он вернулся и протянул мне бокал, он наклонился ко мне слишком близко. С ужасом поняла, что еще пара секунд промедления – и он меня поцелует. А я, признаться, не была готова сейчас целоваться с кем-то, кроме Рэма. Пересилить себя не смогла, так что просто откинулась на спинку плетеного кресла, уходя от опасной близости. Если Максим и заметил, что я сделала это специально, то вида не подал. Мы продолжили болтать, как ни в чем не бывало. Обсуждали все детали предстоящей поездки. Как оказалось, действовать в Крыму мы будем по обстоятельствам и поедем туда, куда душа ляжет.

Несмотря на мои возражения, Максим проводил меня до дома и буквально передал с рук на руки Антону. Когда мы остались одни, пересказала друзьям все, чем со мной поделился Макс. Предложение действовать по обстоятельствам особо пришлось по душе нашему отшельнику – он уважал такой подход. А после общения с занудным Захаром и я полностью разделяла эту точку зрения. Более того, мне уже не терпелось броситься с головой во все эти безрассудства и приключения. Уехать неизвестно куда в неизвестном мире – впервые эта идея показалась мне такой заманчивой. Наверное, Антон прав: земной мир действует на меня сильнее, чем мне хотелось бы думать.

Оставшись в одиночестве, снова связалась с родителями. После разговора с ними пыталась найти сознание Рэма, но из этого ничего не вышло. Без его тепла, без его близости мир казался пустым и неправильным. По правде сказать, он и был неправильным. Никак не удавалось сложить о нем впечатление. Земной мир оказался хаотичным, спонтанным и опасным. И в то же время захватывающим, искренним и настоящим. Живым. По сравнению с ним, Орбис-Луа можно было назвать не то детской площадкой, не то теплицей для капризных растений.

Теперь понятно, о чем говорили родители. Наш мир и правда являлся мечтой о Земле. Мечтой, с которой аккуратно соскоблили все несовершенства и проблемы. Орбис-Луа – всего лишь кривое зеркало. Только вот искажало оно в лучшую сторону. Но, когда мы стерли все опасности, весь хаос и все зло земного мира, то умудрились потерять его очарование. Ни один человек не смог бы почувствовать себя таким живым и настоящим, как на Земле. Да и в чем прелесть быть живым, если каждую секунду ты не рискуешь умереть?

Может, я и преувеличивала, но в тот миг жизнь на Земле показалась заманчивой и необыкновенно яркой. На секунду даже захотелось здесь остаться. Но только на секунду. А потом я провалилась в сон. И даже сны в земном мире мне приходили совсем другие. Смешивались места, лица, ситуации. Снилось, что снова учусь в школе, но при этом школа была земной, а в одном классе со мной учились Лорана и Лотион. Одним словом, хаос. В какой-то момент отчетливо осознавала, что сплю, пока меня не затянуло глубже. Туда, где стираются грани сна и реальности.

Надо мной смыкается ледяная вода. Пытаюсь вынырнуть на поверхность, но ничего не выходит. Накатывает паника, отчаянно стараюсь грести, но руки наливаются тяжестью и отказываются повиноваться. Чувствую, как иду ко дну, как давит на меня тяжесть метров воды. Воздух выходит из легких, инстинкт кричит «вдыхай!». Вдыхаю. Захлебываюсь кашлем, захлебываюсь. Легкие обжигает. Как может жечь такая холодная вода? Тело расслабляется. К чему барахтаться? К чему бороться?

Не сказать, что уже привыкла к таким снам, которые были слишком реальными для того, чтобы быть просто снами, но уже смирилась с ними. Этот же выбил меня из колеи. Как? Как я могла утонуть? Мысль была настолько шокирующей, что просто не умещалась в моем сознании. Из потаенных глубин разума поднимался страх. Неужели я могу утонуть? Сонливость растворилась в тягучей предрассветной дымке – теперь можно и не надеяться уснуть вновь.

Под действием страха и слабости искала способ отвлечься Скорее по привычке, чем по разумному порыву, подключилась к информационному банку в поисках чего-нибудь успокаивающего. И тут же захлебнулась под наплывом чувств и эмоций. Конечно, это же было поле Земли, а не моей родной Луны. А земляне использовали его по-своему. Здесь при всем желании не получилось бы найти хоть какую-то информацию – для этого у них был Интернет. А в энергетическое поле люди сбрасывали, что попало: молитвы, мечты, просьбы о помощи. Тот рассвет стал самым жутким в моей жизни. Я все разбирала, разбирала и разбирала те призывы, на которые могла ответить. Странное дело – большинство ответов же лежало буквально на поверхности, как люди сами их не нашли? Когда рассвело, я выбилась из сил. Несбывшиеся желания, разбитые судьбы и отчаянные мольбы переполнили мою душу.

Друзья застали меня утром на кухне. Я уже оделась по-дорожному и допивала очередную кружку любимого напитка. Мур сидел у меня в ногах и молотил хвостом. Чувствовала в его сознании переживания по поводу моего предрассветного путешествия по душам и умам землян. Странно, но на Земле ирбис почти перестал со мной разговаривать. Ментальная связь в этом мире давалась ему очень тяжело – не только на меня окружение действовало так угнетающе. Зато ребята были полны энтузиазма и жажды приключений.

Почти не узнавала Антона. Точнее, наоборот, Антона узнавала, а вот Лотиона – нет. Даже из его движений пропала привычная тягучесть и вкрадчивость. Он стал двигаться резче и, пожалуй, веселее. Казалось, внутри него притаилась взведенная пружина, которая распрямлялась от каждого его движения. Мне эти перемены пришлись по душе – чем больше говорила с Антоном, тем дальше отступал страх, порожденный ночным кошмаром и информационным полем Земли. Стало тепло и уютно. Аля всегда отлично чувствовала мои настроения, так что и в этот раз без всяких вопросов подошла и обняла меня. Это стало последней каплей – спокойствие волнами раскатилось по телу. К моменту выезда я пришла в норму.

Общий сбор прошел у дома Макса. Мы приехали первые, следом спустился сам «вдохновитель и организатор всех бесчинств», как он изволил себя величать. Ждали еще троих участников нашей маленькой экспедиции. Максим не стал ничего о них рассказывать, отмахнулся коротким «сами все увидите». Любопытство вытеснило последние отголоски сонливости, и мы с нетерпением ждали встречи. Впрочем, долго томиться не пришлось – не прошло и десяти минут, как во двор с ревом ворвались три мотоцикла и притормозили у подъезда.

С серебристой «ямахи» лихо спрыгнул улыбающийся молодой человек лет двадцати трех. Ростом он едва ли превосходил меня, а его лицо нельзя было назвать красивым. Скорее, обаятельным. Открытая улыбка, ежик светлых волос и шрам через бровь придавали ему некий особый шарм. Парень отрывисто протянул руку Але – она стояла к нему ближе всего.

– Старый, – отрапортовал он раскатистым голосом.

– Кто старый? – растерялась Аля.

– Я – Старый, – повторил он для пущей убедительности.