— Левой-правой. Левой-правой. Солома-сено, солома-сено! — бормотал на ходу.

Чем ниже по тоннелю я опускался, тем влажнее становились пол и воздух, поэтому пришлось перейти с легкой трусцы на быстрый шаг. Попадавшиеся тут и там лужицы становились все больше и больше, пока наконец не слились в одну огромную.

Судя по всему, туннель уходил под воду, так как потолок стал приближаться, а уровень воды — повышаться.

Вода была ледяной, и это еще слабо сказано. Как только её уровень дошел до края сапог, я с сожалением развернулся и пошлепал обратно — ловить мне тут было нечего.

— Не может быть, чтобы не было ответвлений, — бормотал на ходу. — Не может быть!

Касаясь рукой стены, пошел обратно, и примерно на тридцатом шаге мне повезло — рука провалилась в невидимую нишу.

— Оп-па! — радостно воскликнул я. Из ниши отчетливо тянуло, причем свежим воздухом.

Не знаю, на кого она была рассчитана, но я протискивался с трудом, марая и раздирая и так рваный ватник. Наконец впереди показался угол, причем его освещало солнце.

Завернув за него, осторожно приблизился к выходу и, раздвинув ломкие стебли кустарника, осмотрелся.

Тайный выход из крепости вывел меня на площадку на склоне, выходящем на бухту. Видимо, в древности это было место наблюдателя — вся акватория оказалась как на ладони. Хотя, судя по обнаруженным мной вырубленным в скале ступеням, его могли использовать лазутчики и курьеры.

Тропинку укрывал разросшийся кустарник. Причем сильно разросшийся. Возможно, раньше его подстригали, но сейчас по понятным причинам этим никто не занимался. Так что выбравшись наружу и снова замаскировав выход, я стал через кустарник пробираться на вершину скалы — нужно было осмотреться.

— Что удалось узнать? — спросил Лев Захарович у капитана Никифорова, когда тот прошел в его кабинет.

Вопрос вот так, в лоб, был несколько неожидан, но особист этого никак не показал.

— Побег случаен, просто Вячеслав воспользовался представившейся возможностью.

Чуть помедлив, Мехлис поинтересовался чуть дрогнувшим голосом:

— Как думаешь, может к немцам переметнуться?

— Севка?! Вот насчет чего можно не беспокоиться, так это о том, что он к немцам переметнется! К союзникам еще куда ни шло, да и то вряд ли.

— Почему вы так решили?

— Да поговорил я с его однокамерниками. Там новичок попал под гребенку операции «Свежая голубика». Вячеслав не дурак, и связать все случившееся для него нетрудно.

— Вы хотите сказать, что он все понял, и это такая месть с его стороны?

— Как вы хорошо выразились, Лев Захарович! Совершенно точно.

— И что он будет делать, как вы думаете?

— Отсидится где-нибудь и выйдет. Я его за полгода хорошо изучил. У него принцип: сдачу давать дважды.

— Сколько нам его ждать?

— Сутки-двое, хотя… Если бабу найдет, то может надолго исчезнуть, дня на три.

— Всего?! — удивлённо хмыкнул заметно успокоившийся комиссар.

— Для него присяга и честь воина не пустой звук. Не будет он развлекаться, пока его товарищи воюют. Не тот тип. А воевать они начнут как раз через пару дней. Вячеслав прекрасно знает, сколько длится «карантин» полка, пока летчики изучают местность. Так что уверен, к началу боевых действий придет. Это где-то первое-второе марта.

На скале, куда я забрался, находилось зенитное орудие.

— Как они эту дуру сюда затащили?! — пробормотав, покосился на часового, который в пятидесяти метрах от меня прохаживался с винтовкой на плече. Причем это был не красноармеец. Видимо, подразделение относилось к флоту — расчет состоял из матросов.

Послышался шум мотора, который помог мне выяснить, как затащили на скалу эту довольно немаленькую установку.

Оказалось, десятью метрами ниже по не особо крутому склону пролегала дорога, можно сказать, трасса.

В видневшийся справа город лезть мне не хотелось, поэтому, еще раз осмотревшись, обошел орудие стороной.

Перейдя дорогу, я спустился вниз, в густой кустарник. Вблизи он оказался не таким густым, нашлась даже тропка, по которой, судя по следам, гоняли овец. План у меня был прост — добраться до полка и затихариться. Дальше пока не думал, потом видно будет. Хотя сто процентов — меня там Никифоров ждать будет, успел изучить его за полгода. Полюбэ вычислит. Да я в принципе и не против. А вот если я ошибся и меня арестовали серьезно, без хода назад, тогда все, уходить придется по-жесткому. Как это ни печально, но надо заранее настроить себя на такой поворот.

Прикинув мысленно по карте свой маршрут, только печально вздохнул: топать придется двое суток, в горах прямых дорог нет. Штаб полка расположился в сорока километрах от Керчи, в середине так называемой сети из аэродромов подскока.

Запах жареного мяса я почувствовал где-то перед закатом — часов не было и точно время определить не получалось. Но судя по солнцу, эдак в восемь вечера. Желудок давно выводил голодные рулады, прося… нет, требуя пожрать. Так что ноги волей-неволей понесли меня к источнику умопомрачительного запаха.

Осторожно выглянув из-за скалы, я посмотрел на человека, расположившегося у небольшого пышущего жаром костра, над которым доходили шашлыки.

Сняв один шампур, он осмотрел его и вдруг громко спросил:

— Ну и долго мне тебя ждать?

— Когда-нибудь я вас переиграю? — с интересом поинтересовался я у Никифорова, подходя к костру.

— Как только из пеленок вылезешь. Садись, шашлык готов.

Мы спокойно ели. Вернее, это особист спокойно, я же просто не мог удержаться и банально нажирался.

— Если бы арест был настоящим, куда бы рванул? — спросил вдруг особист.

— Ну уж не к немцам точно!.. Да и не в Англию, терпеть их не могу. Американцы тоже так себе нация, но кроме них больно-то и выбора нет. Так что однозначно в Штаты, — честно ответил я. — Но только до конца этой войны.

— Ну я так и думал. Постой, а что значит «этой»?

— То, что потом Штаты попытаются мировое лидерство заграбастать, ежу понятно. А с кем бодаться будут? Мне такие расклады на фиг не упали, против земляков я сражаться не намерен. Так что заработал бы там свой миллиончик и как Остап Ибрагимович — в Рио, белые штаны протирать. Достаточно? — лениво спросил его, мысленно кляня себя за длинный язык.

— Вполне. Вот прямо так бы сбежал?

— Знаете… Врать не хочется. Меня воспитали совершенно по-другому. Если бы меня предали, ушел бы. Просто ушел.

— Как понял, что тебя втемную разыграли?

— Слушать умею, — буркнул я.

— Новенький рассказал, а ты все разложил по полочкам.

— Знаете, товарищ капитан, вы бываете таким умным иногда, что просто по лбу врезать охота!