— Гвоздика! — отвлек меня от размышлений едва слышный крик из динамика. Радиостанции были советскими, так что уровень шума соответствовал.

— Гвоздика на связи, — нажав на клавишу, ответил я.

— Шестнадцать пузатых, рядом восемь пчел. Курс двенадцать-шесть. Квадрат пять дробь шестнадцать.

— Я Гвоздика, вас понял, — ответил я. Обернувшись и посмотрев на своих радистов, улыбнулся и, кивнув, сказал: — Поверили. Начали!

Парни, хмурясь, стали вызывать закрепленные за каждым группы и передавать готовность один. Операция «Ы», разработанная мною, начала набирать обороты.

Думаю, стоит рассказать, что все это значит.

После того как командир уехал в штаб — кстати, долгое отсутствие Стрижа начало уже тревожить меня — во время одного из перехватов группы немецких бомбардировщиков звено охотников попало в ловушку, причем самую настоящую. Фрицы за три дня яростных боев уже поняли, с кем они имеют дело, да и пленные летчики подтвердили это. Поэтому и началось противостояние. В результате этой засады мы потеряли три машины и двух летчиков. Оба погибли в воздухе. Это мне не понравилось, причем очень.

Не знаю, кто из немцев подал эту идею, но он был гением. Во-первых, посты ВНОС находились не дальше пяти-шести километров от фронта. Во-вторых, охраны у них обычно не было. В-третьих, один из таких постов взяли. Причем взяли татары, в ножи. Обнаружили их чисто случайно: рядом начал размещаться только что подошедший артдивизион, и один из ездовых, направившийся выбирать место для лошадей, там в небольшой ложбине и нашел тела убитых с синими петлицами. Вызванный особист из ближайшей части с ходу опознал командира поста. В результате поисков и расследования выяснилось, что пропала машина с рацией и сам радист. Причем радиостанция продолжала выходить в эфир и наводить на цели, иногда даже на настоящие — думаю, чтобы нас не насторожить. Особист, умница, лично приехал к нам. Вернее, не к нам, а на один из аэродромов подскока, оттуда его уже перенаправили в наш штаб. Так что сопоставить все это труда не составило. Дальше началась разработанная нашими штабистами радиоигра. И вот немцы клюнули на удочку. Они «узнали», что в этом районе дежурит капитан Суворов и что именно он вылетит наперехват. Такую удачу гитлеровцы упустить никак не могли и «навели» Суворова на бомбардировщиков. То, что прибудет весь полк, гансы не догадывались. Получилась этакая шарада. Охотники ждали в засаде охотников. В прошлый раз немцев было тридцать, интересно, сколько их будет сейчас.

— Голубь? Голубь, я Орел, как слышите меня? — снова захрипел динамик.

— Орел, вас слышу.

— Сорок птенчиков. Идут лесенкой, как поняли?

— Вас понял. Встречаем. — Повернувшись и сняв наушники, я кивнул начальнику штаба — принимай, мол, командование, — сообщив: — Идут. Сорок «мессеров». Строй «лесенка». Подлетают к Крапивину. Поднимайте наших, — после чего, надевая шлемофон, выбежал наружу.

— Давай! — крикнул на бегу.

Моторы наших со Степкой машин были уже прогреты, так что завелись они с пол-оборота. Махнув ведомому «делай как я», повел «Лавочкина» на взлет.

Оторвавшись от земли, мы молча — радиомолчание еще никто не отменял — с набором высоты направились к месту встречи. По прикидкам аналитиков штаба, встреча должна состояться над дивизией второго эшелона, километрах в двадцати перед линией фронта, то есть у нас в тылу. По плану в виде жертвенных овечек летело звено старшего лейтенанта Архипова. Именно они исполняли роль жертвы. А вот остальные должны включиться через минуту после того, как немцы втянутся в бой.

Жестко? Да, парни фактически смертники, и они отлично понимали это. Но другого выхода собрать скопом столько асов и одним ударом уничтожить их не было. Налет на аэродром? Не в этот раз. Все свои площадки гансы после тех налетов, что мы устраивали — да и не только мы, подражаний было несколько, — охраняли истово. Количество зениток зашкаливало за всякие разумные пределы. Однако несмотря на это, налеты все равно происходили. Эскадрилья «Таиров», пополненная машинами и людьми из Центра, перешла на ночную работу, удостаивая своим вниманием всевозможные крупные цели, в том числе и аэродромы. Правда, пару раз их чуть не прихватили, так что теперь они работают в режиме «удар-отскок». Или проще — удар и ноги в руки.

В перехвате участвовали три эскадрильи «Лавочкиных» и два разведчика на тех же «таирах» в виде наблюдателей.

Вдруг эфир взорвался шквалом криков, мата, команд и даже пения. Наши встретились с немцами и прекратили играть в молчанку.

— Трезор-три, доклад! — скомандовал я одному из наблюдателей.

— Я Трезор-три. Группа Быка встретились с десятком «мессеров». Судя по всему, это прикрытие.

— Как Бродяга? — поинтересовался я, беспокоясь об Архипове и его людях. Вообще-то быть приманкой следовало мне, но… Все командиры встали как стена. С трудом смог добиться у них разрешения поучаствовать в бою, да и то только после его начала. А кому быть приманкой, разыгрывали монеткой. Взрослые мужики, боевые летчики, а ведут себя, как…

— Плохо Бродяга. Нет их больше, — грустно ответил наблюдатель.

— Выжил кто-нибудь?

— Доклад от медиков еще не поступал, но все звено было сбито на второй минуте боя. Дольше всех продержался Дуб.

«Дуб» был позывным Кожедуба.

— Принял. Доложить обстановку! — скрипнув зубами, приказал я.

Слушая доклад, задумчиво покусывал верхнюю губу, мысленно составляя рисунок боя, происходившего там, в крымских горах.

Немцы поступили хитро, о наблюдателе они знали прекрасно — «таиры» посменно уже третьи сутки висели над передним краем, в основном работая авианаводчиками (мы временно переподчинили их артиллеристам стоявшей тут армии). Получилось вроде как прикрытие, хотя их основная задача — дать противнику привыкнуть к ним или летать с осторожностью. Множественные попытки сбить наши «глаза» не увенчались успехом. В случае опасности наблюдатель просто поднимался выше, где его не могли достать — не хватало потолка — или уходил на форсаже.

Совсем отказаться от бомбёжек гитлеровцы просто не могли, но и каждый раз посылать самолёты на верную смерть… Вот и решили устроить засаду, пустив вслед за «Хейнкелями» охотников.

Группа Архипова успела атаковать бомбардировщики и даже сумела сбить двух, когда на них налетела орда «мессеров», и они закружились в боевом танце. За это время две наши эскадрильи, разбитые на группы и пары, зашли к немцам со спины, перекрыв пути отхода, третья же атаковала снизу, воспользовавшись той же схемой что и гансы.

На данный момент ничего определенного сказать наблюдатель не мог — мельтешение быстрых машин внизу просто не давало времени определить, чья берет. Но о восемнадцати кострах доложить сумел. Сколько и кого сбито, мы узнаем позже. В этом районе находился не только воздушный наблюдатель, но и несколько десятков наземных, усиленных подразделениями охраны и врачами — для тех летчиков, которым понадобится медицинская помощь.