пользуюсь возможностью внимательней изучить его карман.

Зикант сразу оживляется.

Предмет выглядит тяжелым. Внушительным. Края, возможно, немного зазубрены, но именно эти острые фрагменты и делают его привлекательным. Отличают от других, сглаженных водой и временем.

Сжимаю кулаки, засовываю их в карманы.

Снова вынимаю.

– Когда ты в последний раз бывал у острова, Маликай?

У меня екает сердце.

Следую за взглядом Рордина к собственной вытянутой руке, невольно устремившейся к его карману. Вздрогнув, отдергиваю ее и скрещиваю руки на груди, повторяя его позу.

– Я спросил – когда?

Не отвечаю. Не осмеливаюсь произнести ложь, которая, без сомнения, окажется раскрыта. Не доставляю ему удовольствия разобрать ее по косточкам.

Рордин качает головой, издавая горлом низкое рычание, и на его лице отражается нечто сродни отвращению.

– Я не обрекал твой вид. Вы сами справились.

У меня вырывается шипение, верхняя губа вздергивается, обнажая острые резцы и еще более острые клыки, которые вот-вот начнут удлиняться и множиться, пока весь рот не будет набит смертоносными орудиями.

– Это лишь вопрос времени, когда тебя настигнет гнев Мелеющих морей, и что тогда? Девчонка потеряла все, и у тебя хватает наглости предлагать ей нечто столь мимолетное? – Рордин склоняет голову набок и щурит глаза. – Или ради нее ты готов отказаться от своего зверя?

Ярость бурлит во мне с силой тысячи волн.

Мышцы бугрятся, кости трещат от напряжения, когда я сдерживаю Зика, челюсть снова и снова смещается. Даже кожа начинает зудеть и покалывать, и я знаю, что если посмотрю вниз на ноги, то увижу проступающие чешуйки. Увижу плавники, вырастающие из лодыжек и, может, пальцев ног.

Рордин цокает языком, оглядывая меня сверху донизу.

– Не думаю.

С хрустом поворачиваю голову в одну сторону, в другую. Сжимаю кулаки.

– Мы на одной стороне, Маликай. Той, что не принесет ей ничего хорошего. – Рордин подходит так близко, что я вижу дымчатые завитки в его странных глазах, словно на них набежала грозовая туча. – Поэтому, если еще раз увижу, как ты целуешь Орлейт, я загоню тебе в сердце кол. Мне плевать, первый ты или последний из своего вида, на двух ногах или без них. Считай это единственным и окончательным предупреждением.

Меня застает врасплох не угроза, а убежденность в голосе Рордина. Его глаза, которые кажутся пустыми, несмотря на его пристальное внимание. Взгляд, который я слишком много раз видел в лиловых глазах Орлейт.

И еще…

– Что тебе терять, Рордин?

Он вскидывает подбородок.

– Все.

Боковым зрением вижу мерцание. Драгоценный камень, зажатый в ладони с побелевшими костяшками, слишком большой, чтобы Рордин мог полностью сомкнуть на нем пальцы.

Но это не просто какой-то камень.

Он переливается всеми цветами. Чистое сердце предгрозовой радуги. И есть лишь одно место, откуда он может быть родом.

Зикант издает возбужденную трель, глядя моими глазами, постукивая своей сутью по пальцам Рордина, приказывая отпустить сокровище.

Тот не отпускает.

Вместо этого он отводит руку назад и швыряет камень в воздух, наблюдая осуждающим взглядом, как я силюсь удержать Зиканта под контролем.

Последней каплей становится далекий «плюх».

Кожа рвется, кости трещат, перемалываются и набухают, и, когда мы бросаемся в море, вода тут же нас заглатывает.

Когда мы возвращаемся на поверхность – и наше бесценное сокровище надежно спрятано в самом защищенном уголке нашей сокровищницы, Рордина уже нет.

Глава 26

Орлейт

Я точно умру.

Меч Бейза со свистом рассекает воздух, дырявит мне рубашку и вынуждает меня, спотыкаясь, отшатнуться дальше по Бревну, поваленному дереву, которое тянется от одного берега глубокого серого пруда до другого. Следующий тычок заставляет скользнуть ногой слишком близко к краю и замахать руками, как мельница.

Блестящая вода кажется безмятежной, но высокие травяные болота, опоясывающие пруд, – ограда, что скрывает зловещую правду. Стараюсь об этом не думать, пошатываясь на пятке правой ноги.

Обретаю равновесие и припадаю на корточки, грудь тяжело вздымается, по вискам стекает пот.

– Орлейт, сосредоточься, – направляет на меня деревянный меч Бейз. – Немного крови – не повод отлынивать.

Сомневаюсь, что он придерживался бы того же мнения, если бы кровоточил его член.

– Ты дерешься нечестно, – хриплю я, распрямляясь, как распускающийся лист папоротника… хоть и близко не такая шикарная.

У Бейза расширяются зрачки, вздергивается верхняя губа.

Я отшатываюсь еще дальше.

– А ты не прикрываешь слабые места. – Бейз направляет очередной ловкий колющий удар мне в живот, но я отпрыгиваю. – И я дерусь более чем честно. Даже не заставил тебя надеть на глаза повязку, хотя она у меня под рукой, на случай если ты и дальше будешь двигаться как улитка, – мурлычет он, изобразив ехидную ухмылку.

– Я не двигаюсь как улитка!

– Двигаешься.

С шипением прыгаю вперед, замахиваюсь так быстро, что проделываю дыру и в его рубашке. Улыбаюсь, упиваясь победой… и забываю, что мой бок совершенно открыт, пока в ребра не врезается меч Бейза, вышибая из легких весь воздух.

Нога соскальзывает, и последнее, что я вижу, перед тем как удариться о поверхность пруда, это как Бейз запрокидывает голову к небу.

Вода принимает меня в ледяные объятия, пронзительный холод бьет по легким, почти убеждает вдохнуть. Барахтаюсь, не выпуская из кулака меч.

Пруд не похож на океан. Не соленый, не бурливый, не дом моего лучшего друга. Он неподвижный, застоявшийся и пахнет мертвечиной.

Выныриваю на поверхность и хватаю ртом воздух, смахивая с лица склизкую водоросль под взрезающим меня взглядом Бейза.

– Помоги! – визжу я, стараясь не обращать внимания на всплески, которые определенно исходят не от меня.

– Ты удержала меч? – растягивает слова Бейз, как будто у нас есть целая вечность.

Взмахиваю мечом над головой.

– Повезло… – Бейз приседает на корточки, наблюдая за мной с нарочито задумчивым выражением лица. – По-хорошему за то, что ты так открылась, я должен заставить тебя плыть к берегу.

Что-то задевает мою ступню.

– Руку!!! – взвизгиваю я, и Бейз наконец ее протягивает.

Бросаюсь вперед, хватаю его ладонь и поджимаю ноги, когда он вытаскивает меня из жуткой воды и роняет на дерево.

Хватаю ртом воздух, мокрые волосы свисают вниз якорем.

Бейз опускается на колени, черты его лица суровы, глаза холодны, как земля морозным зимним утром.

– Небрежно, Орлейт.

– Ты чуть не бросил меня на съедение селки! – плююсь я.

Бейз хмурится.

– Сделаешь так в реальном бою, и ты покойница. По ребрам прилетит не деревянным мечом. Это будет самый настоящий меч из металла, пронзающий твое сердце.

– Я знаю.

– Да ну? Потому что это, – он обводит меня жестом, – не та девушка, которую я тренировал пять лет. Понимаю, ты все еще привыкаешь