и музыки. Шатров сам участвовал в русско-японской войне и в сражении под Мукденом, когда его полк дрогнул, он повел в атаку оркестр. Японцы были отброшены, но от шестидесяти музыкантов в живых осталось лишь семеро.

К счастью, начальник КГБ этот вальс знал. Переглянувшись с полным георгиевским кавалером, Мезинцев запел неплохим баритоном, а доблестный вахмистр начал подпевать:

— Тихо вокруг, сопки покрыты мглой,

Вот из-за туч блеснула луна,

Могилы хранят покой.

Белеют кресты — это герои спят.

Прошлого тени кружатся вновь,

О жертвах боев твердят.

Следующий куплет вместе с генерал-майором и вахмистром уже пел и я. Виноват. Не удержался.

Тихо вокруг, ветер туман унес,

На сопках Маньчжурии воины спят

И русских не слышат слез.

Плачет, плачет мать родная,

Плачет молодая жена,

Плачут все, как один человек,

Злой рок и судьбу кляня!..

Вальс мы допели, а тут мне в голову пришла мысль:

— Господа, у нас ведь в этом году исполнится тридцать пять лет со дня завершения русско-японской войны?

— Со дня победы, ваше величество, — поправил меня вахмистр.

Я, усмехнувшись, кивнул. Все-таки, до сих пор не могу привыкнуть, что в этой реальности именно мы стали победителями в той войне, не было революции и экзальтированных гимназисток, писавших японскому императору поздравительные телеграммы по поводу победы…

Мезинцев грозно выпучил глаза на Вахмистра, мол, чего это он его императорскому величеству замечания делает, но я его проигнорировал.

Японцев мы разгромили тридцать пять лет назад. Кажется, мир был подписан в январе пятого года. На груди ветерана нет юбилейной медали по этому поводу. Странно. В Российской империи, в начале двадцатого века, выпускали медали на все случаи жизни. Вон, на трехсотлетие основания столицы в 1903 году отчеканили медали трех типов: золотые, серебряные и бронзовые. А медали в память русско-японской нет. Странно. Нет, надо отчеканить. Не стоит ждать столетнего юбилея. И ветеранов обязательно отметить денежной премией или как правильно назвать?

— Владимир Викторович, вы не напомните… Кому дать приказ, чтобы отчеканили юбилейную медаль, посвященную юбилею нашей победы?

Я и на самом деле не знал, кто за это должен отвечать. Но медаль обязательно нужно выпустить и провести мероприятия, посвященные победе. Надо в империи военно-патриотическое воспитание поддерживать.

— А вы просто отдайте приказ секретарю, — посоветовал Мезинцев. — Он сам спустит ваши указания по команде.

А ведь и точно. Чего это я мудрю?

Старик явно заволновался.

— Но я, это, я попозже зайду, — вдруг опомнился вахмистр.

Я хотел было остановить его, но Мезинцев лишь кивнул и сказал:

— Да, Павел Саныч, зайдите попозже. Я сейчас с делами закончу и найду вас.

— И кто это? — спросил я, когда дверь закрылась.

— Друг моего отца, — ответил полковник. — Отец-то давно умер, а вот Павел Саныч остался. Он, конечно, младше, чем мой папа, но тем не менее напоминает мне о покойном. Я стараюсь его держать к себе поближе. Образование Павла Саныча не особо высокое, зато человек он хороший и доверять ему могу.

— Не думаете его на службу пристроить?

— Конечно, это один из первых претендентов и моё доверенное лицо.

— На какую же должность вы его хотите поместить?

— Вот как раз на должность архивариуса он отлично подойдёт. Человек он аккуратный и внимательный и при этом болтать не любит лишнего. Такому можно тайны доверять.

Глава 20

Диверсанты империи

Очередная встреча с Мезинцевым началась с приятного и для меня, а уж тем более, для полковника.

Я не стал предлагать будущему начальнику КГБ Российской Империи присесть, напротив, сам встал при его появлении.

— Владимир Викторович, — торжественно произнес я. — Данной мне властью объявляю, что вы с сегодняшнего дня являетесь генерал-майором Российской империи. Поздравляю вас, ваше превосходительство.

Я вручил слегка ошарашенному Мезинцеву копию Указа о присвоении ему генеральского звания, крепко пожал ему руку. С удовольствием посмотрел на своего подданного, на лице которого сменилось удивление и радость. Вон, он даже плечами повел. Видимо, представил, как на них будут смотреться генеральские погоны. Понимаю. По умолчанию подразумевалось, что КГБ возглавит лицо, имеющее ранг генерала, но штатского. Негоже, чтобы спецслужбой империи руководил полковник, несолидно. Действительный статский советник звучит неплохо, он даже может носить на парадном мундире погоны, но генерал-майор — куда лучше. Я вначале хотел присвоить Мезинцеву генерал-лейтенанта, наградить его орденом святой Анны второй степени, но передумал. Не стоит сразу чересчур возносить человека. Да и возможность для карьерного роста всегда должна оставаться.

После ответных благодарностей, я указал генерал-майору на стул.

— Владимир Викторович, — сразу же перешел я к делу. — Хотел обсудить с вами одну важную для безопасности империи задачу.

— Готов слушать, — ответил Мезинцев, бережно сжимая указ.

— Необходимо в срочном порядке, принудительно вернуть одного заблудшего подданного империи на родину.

— То есть, я правильно понимаю, что необходимо похитить подданного империи на территории чужого государства? — усмехнулся генерал.

— Нет, именно принудительно вернуть, — сдерживая улыбку, строго сказал я. — Империя должна иметь возможность возвращать своих нерадивых подданных в свое лоно. Даже те не ведают о такой необходимости или не желают возвращаться.

У нас здесь и так царит невесть что. Согласно законам Российской империи, политический ссыльный или какой-нибудь враг государства может слинять в Царство Польское или Великое княжество Финляндское, а оттуда его уже и вернуть нельзя.

— Задача хорошая, — кивнул генерал. Немного поразмышляв, Владимир Викторович продолжил: —Тогда мы лучше станем вести речь о возвращении подданного на родину, без уточнения — каким образом это сделано.

Я возражать не стал. Формулировка мне тоже понравилась. Тем более, мы же не собираемся забирать чужое, мы возвращаем своё.

— Как я понимаю, речь пойдет о господине Замятине? — задал генерал риторический вопрос, а потом сам же сказал. — Коли Замятин, то нужно отправлять людей знающих Французских язык, и бывавших на территории.

— Найдете таких? — спросил я.

— Да как не найти, — хмыкнул Мезинцев. — Я, все-таки, некоторых офицеров из Корпуса жандармов и чиновников из Охранного отделения неплохо знаю, сам в этих службах варился, пока на службу охраны императора не перевели… Да, кстати! Ваше величество, — встрепенулся генерал, — прошу прощения за отвлеченный вопрос — в Комитете государственной безопасности чины и звания сохранять прежние, какие у них раньше были?

Вопрос и на самом деле не праздный. Если переводить всех служащих на единую систему чинов и званий, придется выбирать либо гражданские, либо военные. Но офицер, при переходе на статскую службу, получал чин на один