Отто сказал им правду, но сомнения у них остались. И все же даже они понимали, что если Центр узнает об аресте Отто, игра провалится.

Оставался один выход – провести встречу со связной Жюльеттой ему самому.

В одной из бесед с ним Карл Гиринг вынужден был признать, что они наделали немало ошибок, провели слишком много арестов, разгромили фирму «Симэне». Об этом могут узнать в Центре. Некоторые сотрудники СД высказывали опасения, что «Гран шеф» может сорвать игру. И было решено послать Отто на встречу с Жюльеттой. Для этого визита нацисты подготовили свои материалы, свою версию событий в группах «Красной капеллы», о положении в стране.

Подготовился к предстоящей встрече и Леопольд Треппер. Ночами, уже под утро, когда стихали шаги часового в коридоре и не было опасности, что он подсмотрит в глазок двери, советский разведчик писал своё донесение в Разведупр. Писал письмо из фашистского гнезда, непоколебимо веря, что правда все-таки дойдёт до Центра. Он называл имена людей, на след которых вышли гестаповские ищейки, сообщал, когда и как был арестован, называл товарищей, схваченных зондер-командой, «Кента», перешедшего на сторону врага. И главное – рассказал о замыслах гитлеровской элиты, затеявшей большую игру против Центра. Своё донесение он написал на еврейском, польском и французском языках, на «тюремном» шифре, еще доступном для него, чтобы обезопасить себя на случай, если оно попадет в чужие руки.

К этому уникальному докладу было приложено письмо, написанное по-французски.

«Дорогой товарищ Дюкло, – писал Леопольд Треп-пер, – умоляю тебя сделать невозможное, чтобы передать этот документ Димитрову и Центральному Комитету Коммунистической партии. В Москве что-то не то, возможно даже, что предатель просочился в нашу разведку…»

Вот как он сам рассказывал о своих встречах с Жюльеттой:

«Я пошёл без шифровок. В кондитерской встретил её, сказал, чтобы она поняла, – гестапо. Приду опять через неделю, получишь материалы – один гестаповский, другой мой. Через пять минут после этого исчезнешь. Все шло хорошо, она пошла, принесла конфеты, сказала, что якобы не уверена, но попробует установить связь. Все озабочены, где Гран шеф? Пошёл второй раз. Что с ними было! Гиринг боялся: “Можете нас продать, но мы здесь сильнее. Раскроете что-нибудь!..” То, что я могу передать свой материал, им в голову не могло прийти. Человек все время находился в наручниках, да и ещё под постоянным наблюдением.

Вошёл в кондитерскую. Жюльетта подошла, сунул ей в руку коробочку, где были шифровки, рулончик в два пальца, и вышел. Были довольны все – зондеркоманда и я…»

Почтовый ящик сработал четко, буквально через несколько минут сообщение Л. Треппера было передано связной ФКП и ушло к Жаку Дюкло, а затем дальше, чтобы тайными путями уйти в Москву.

Гестаповцы нетерпеливо ждали результатов. Через неделю послали своего агента в кондитерскую и, обнаружив, что Жюльетта исчезла, заволновались. Хозяйка объяснила им, что на её имя пришла телеграмма с юга, кто-то из родственников заболел, и она уехала на несколько недель. И скоро вернется.

Кому-то из наших читателей этот подвиг советского разведчика, сумевшего переслать в Москву важнейшее сообщение из фашистского застенка, покажется фантастической сказкой, выдумкой, рассчитанной для наивных… Не спешите с выводами.

Совсем недавно немецкий историк Ганс Копни обнаружил в одном из наших архивов документ. Письмо-отчёт Леопольда Треппера, переданное по трудным дорогам войны из Парижа в Москву, в Коминтерн, Георгию Димитрову.

На верхних полях каждой страницы охранные надписи:

«Снятие копий воспрещается. Подлежит возвращению в ИНО ИККИ через 48 часов». «Совершенно секретно».

Внизу адрес: «ИНО ИККИ. Ростокино, ул. Текстильщики, дом 1-а, для Николаева». Там чьей-то рукой запись: «вх. 1943 г. Бельгия».

«“Контре”, силой или с их согласия, – писал Л. Треп-пер, – удалось получить у людей коды и музыкальные программы, причём они обещали хранить в тайне их арест, а позднее освободить. До сих пор лишь один Гари не дал своего кода, и поэтому “Контра” не может работать на музыкальной линии. “Контре” удалось утонченными способами сохранить молчание обо всех арестах, путем различных маневров вовлечь Кента и Паскаля в свою игру и продолжать работу с вами от имени всех наших людей; заговор грозит распространиться на Швейцарию, Италию и другие страны.

При таком отчаянном положении и перед лицом опасности катастрофических результатов для всей нашей работы я решил уничтожить заговор изнутри, всеми возможными средствами, и любой ценой добиться установления контакта с вами. Я воспользовался последним и единственно возможным средством борьбы – симулировать согласие с предложением “Контры” – хранить в тайне свой арест с перспективой работать после войны на “Контру”, но мне удалось доказать “Контре”, что мои корпоранты, т. е. партия, знают об аресте моих людей и подумают, что я также арестован, что, если не произойдёт встречи между мною и одним из корпорантов, рискую провалиться. Арест Кента в момент вступления немецких войск в не оккупированную зону позволил наконец “Контре” добраться до меня и моих людей. Несмотря на то, что я и Андре неоднократно предупреждали вас летом 1942 года, что Паскаль, Герман, Фино (имеется в виду Тино. – Ред.) и их люди арестованы, “Контре” удалось продолжать работу с вами от их имени».

В этом отчёте Леопольд Треппер подробнейшим образом рассказывает о действительном положении дел в разведывательной организации, о том, как и почему провалились резидентуры в Бельгии, Франции и Германии.

«В мае 1942 г. Хемниц капитулировал, был переведен в Берлин и передан в распоряжение “Контры”. Там он полностью выдал характер нашей работы, роль Е.К.З., работу Андре, Кента, Отто, Германа, Фабриканта и Боба, код Кента и музыкальные программы станций Оскол и Герман.

В результате полученных сведений центральный орган “Контры” создал специальную команду для раскрытия наших групп, Тайного ареста наших людей и продолжения работы с вами от их имени… Под влиянием раскрытия заговора Кент капитулировал, дал различные показания о людях и своих поездках в Берлин, Прагу и Швейцарию, что “Контре” было известно лишь частично до ареста Кента. В настоящее время Кент сотрудничает с “Контрой”, редактируя телеграммы, которые идут к вам от его имени». Пытаясь спасти коллег, не схваченных ещё гестапо, Леопольд Треппер писал: «Опасность грозит Поку в Италии. Им известно его имя и адрес 1942 года в Риме…

Я даю корпорантам список лиц, которые немедленно должны быть предупреждены о грозящей им опасности. Во Франции “Контра” разыскивает белогвардейского русского журналиста, латвийского экс-генерала и людей Кента. Предупредите людей из группы Гари.

Надо полагать, что Коро и его люди провалились в результате показания Хемница, который вместе с Кентом шифровал свой отчёт о поездке в Берлин. У “Контры” имеются точные данные о работе