И правда, пока стрельцы за монастырем наблюдали, подошел обоз. На стрельцов покосились, стали выкликать староверов. Да только никто выйти или на лодке подплыть из них не решился. Купец затылок чешет в задумчивости.

– Куда же мне припасы девать?

– Мне продай, если цену ломить не будешь, возьму.

Алексей припасы на телеге осмотрел. Два мешка крупы – пшено и гречка, мешок муки, небольшой мешочек соли – ценность! А еще две корзины сушеного мяса и кувшин меда. Алексей уже понял: нахрапом не возьмешь монастырь. Лучше выждать, пока припасы закончатся. После зимы их много не должно остаться. Потеплело, да дороги проезжими стали не так давно. Сторговался с купцом, деньги отдал. Стрельцы припасы с телеги быстро под навес перенесли. Сотня здоровых мужиков, да на свежем воздухе, аппетит зверский. Алексей побоялся, что припасы у самих кончатся, тогда несолоно хлебавши придется с позором уйти, приказ не выполнив, или нескольких стрельцов с телегами в Воронеж отправлять.

Из-за тына за перегрузкой провианта с завистью смотрели. Стрельцы из наблюдателей доложили о примерном количестве обитателей. Получалось около трех сотен, это с женщинами. Они из монастыря днем к протоке выходили – воды для приготовления пищи набрать, постирать на берегу. У Алексея план штурма созревать начал, но для этого разведка дневная нужна. В темноте много ли разглядишь? Обговорил с десятником, которого за себя оставлял, все детали. Алексей у стрельцов поспрашивал, нашел черного цвета рубаху. Голышом по острову он больше шастать не будет, но и в стрелецком кафтане тоже несподручно. Вечером поздним с десятником к берегу пошел, разделся, кафтан десятнику отдал. Сам все вещи и сапоги в узел завязал. Из оружия только боевой нож. В воду вошел, узел на голове, рукой его придерживает, чтобы не промок. Перебрался на остров, подальше от монастыря, оделся, сапоги натянул. Без обуви плохо, при ночной вылазке все ноги себе исколол. Нож проверил – легко ли из ножен выходит, не скрипит? Обошел остров по периметру. О! Вот они, лодочки! Обе рядом стоят у деревянного причала. Одна маленькая, на двух-трех человек, вторая большая, целый баркас, десятка полтора людей свободно возьмет или груза телегу. Зигзагами остров обошел, чтобы ничего не пропустить. А только ничего интересного не обнаружил. Поблизости от крепости высокое дерево выбрал. Для наблюдения удобно, однако немаловажная деталь есть. Листья только распустились, маленькие, в такой кроне днем не спрячешься, внимательный наблюдатель сразу засечет. Выходит, толку от вылазки немного. Пока темно, убираться с острова надо. Да не просто уйти, а дверью хлопнуть. К мосткам прошел, веревку от маленькой лодки, что к пню на берегу шла, отвязал, привязав к корме большой лодки. Сюда бы на весла двоих. Веслом от мостков оттолкнулся, с трудом, напрягая все силы, обе лодки на стремнину вывел. А силы выгрести против течения нет. Хоть бы лодки от острова увести, стал по течению спускаться. Как остров миновал, к своему берегу направил баркас. Греб изо всех сил. Сам баркас тяжел, еще на буксире маленькая лодка болтается. С трудом к берегу подошел, к иве, чьи ветви до воды спускались. И не для маскировки, чтобы баркас привязать, дабы не унесло. Лодки угнав, лишил староверов удобной связи с берегом, а для стрельцов приобрел средство передвижения. Рано или поздно стрельцов для штурма на остров переправлять надо будет, пригодятся. К лагерю стрельцов пошел. Караульный его окликнул:

– Стой! Кто таков?!

– Сотник Алексей.

– Проходи.

Алексей по берегу пошел, где его десятник Герасим ждал на случай неудачи.

– Герасим, я две лодки от острова пригнал, по течению ниже стоят. Поутру берешь четырех стрельцов, перегоните их к лагерю, пусть под приглядом будут.

– Исполню. А что не остался?

– Днем прятаться негде.

– Оно так.

Алексей отдыхать направился, уже большая часть ночи прошла. А утром проснулся от воплей. Вскочил на ноги. Стрельцы к берегу сбежались, к которому лодки причаливают. Тут же вбили в землю деревянный кол, лодки привязали. Стрельцы добыче рады. А со стороны монастыря крики негодования, оскорбления. Конечно, староверы свои лодки сразу опознали. Поняли свой промах, что лодки не стерегли, а уже поздно. Алексей распорядился на ночь караульного к лодкам выставлять, чтобы староверы не смогли свои плавсредства вернуть.

Алексей, чтобы стрельцами не рисковать попусту, решил монастырские стены поджечь. Собственно, ничего нового он не изобрел, и бунтовщики из татар стены острога подожгли горящими стрелами. Луков у стрельцов нет, пулей не подожжешь. Масло нужно, а где его взять? Алексей решил не торопиться. «Солдат спит, служба идет» – поговорка есть такая. Но зато каждый обоз не пропускал, досматривал. Купцы не обижались, стрельцы и Алексей ничего не отбирали, чай не разбойники, государевы люди. Если что-то нужное было, торговались, покупали. Только через две недели в проезжавшем обозе льняное масло в кувшинах нашлось. Поторговались, Алексей все масло скупил. Если на еду пустить, в кашу добавлять, надолго бы хватило. А стены деревянные полить, так и маловато. Когда горшки с маслом стрельцы перетаскивали с подводы, удивлялись:

– Зачем так много?

И только старослужащие догадались.

– Ты бы помолчал, Иван. Не для еды масло. Не иначе сотник стены решил поджечь.

Теперь, когда масло было, надо продумать, как и когда поджог устроить. Алексей детали продумал. Для поджога двух-трех человек хватит, однако маленькая лодка людей и кувшины не вместит. Баркас задействуют. Четыре стрельца на весла, двоих-троих на переноску кувшинов от места причала до монастыря. А еще пару человек – разом поджечь. С этим сложнее: кремень, трут, кресало, еще травы сушеной набрать или сухих веточек. А где их взять, если трава молодая, сочная? И сухих ветвей нет? Клич среди стрельцов кинул, сообща выход нашли. Немного жерди с телег ножами пообтесали, для поджога хватит. А вместо трута, кресала и прочих приспособлений сняли с двух пищалей кремневые замки. Алексей каждую мелочь продумал, мысленно проиграв поджог, последующий штурм. Упустишь мелочь – и вся операция провалиться может. Начинать по темноте надо. Для группы людей сам отобрал. Что посильнее физически, тех на весла. Кто навыки охотника имеет, может ходить по лесу тихо, тех на поджог. Конечно, весь десант сам возглавлял. Ответственность за уничтожение монастыря на нем лежит, и лучше всех ход операции самому контролировать. С десятниками, что на берегу оставались, с большинством стрельцов все детали обговорил. Ночь предстояла бессонная, беспокойная. Впрочем, и день тоже.

Кувшины в баркас затемно погрузили. Алексей всех предупредил: тишина полная. Кто слово скажет, самолично кулаком зубы в глотку вобьет. Смазанные уключины не скрипели. Баркас сначала по течению Медведицы спустился, потом, после стрелки острова, уже по другому рукаву реки до причала поднялись. Четверо стрельцов при пищалях на веслах остались. В случае неудачи они огнем прикроют и баркас отведут. С четырьмя стрельцами, каждый из которых по два кувшина с маслом нес, пошли к монастырю. Алексей и сам кувшин нес. Много народу сейчас ни к чему, только шум от них. Остановились на опушке. До стен – десяток саженей. Прислушивались и приглядывались – не бдят ли на стенах староверы? До сего дня стрельцы активных действий не предпринимали, и староверы расслабились, должной охраны не было.