Сын Тремгора решил переждать ветер, лежа на земле, а уже после того идти дальше. Ибо движение со скоростью, которая не устроила бы даже дождевого червя, нельзя назвать движением. Высматривая место поудобней – овражек, ложбинку или хотя бы небольшой прогиб почвы, – Элиен остановился.

И тут легкое шевеление страха за плотными занавесями его души заставило сына Тремгора обернуться.

Бурая спираль смерча надвигалась на него, заслоняя едва ли не четверть горизонта. Такого он еще не видал. Страна грютов, Асхар-Бергенна, была славна своими ветрами и пыльными бурями, которые сотрясали южные границы степей вдоль Ан-Эгера.

Но за все время пути от Ориса до Магдорна Элиену посчастливилось избежать встречи с враждебной стихией земли. (В Харрене полагали, что сильные ветры по– рождаются испарениями болот и горьких горячих источников, то есть “дурной кровью земли”.)

Волосы Элиена развевались на ветру, словно истрепанные бурей паруса. Разглядеть что-нибудь, кроме темной громады смерча, обрамленной по закраинам взора собственными волосами, было совершенно невозможно.

Смерч приближался. Элиен присел на корточки. Устоять на ногах он уже не мог. Бежать – бесполезно. “Стихии будут против тебя”, – сказал ему Эллат, вглядываясь в ажурное плетение ветвей своего сада; теперь Элиен в полной мере прочувствовал справедливость этих слов.

Сын Тремгора бросил взгляд на свой меч и с удивлением обнаружил, что Тиара Лутайров, вделанная в яблоко, сияет золотистым светом и свет этот проницает морок бурой пыли.

Смерч сделал еще один рывок к Элиену, но на расстоянии шагов в пятнадцать остановился как вкопанный.

– Иди ко мне, Элиен, – послышался тягучий и низкий голос. – Иди, не бойся меня. Я не причиню тебе вреда.

Элиен заметил, что внутри вертящейся беспрерывно спирали выделилось пылевое ядро, которое приобретает вполне определенные очертания. Человек!

Но что это за человек, разобрать все еще было невозможно. “Не причиню тебе вреда, – отозвалось в мозгу Элиена. – А что причинишь? Пользу? Можно ли причинить пользу?”

Пыль облепила одежду Элиена, его лицо и оружие. Казалось, во всем окружающем мире не осталось ни одного места, которое не сменило бы свой природный цвет на бурый. Было тяжело дышать. Тяжело видеть, тяжело слушать. Тяжело жить.

Каждая пылинка кололась и обжигала тело холодом. Учитывая, что день был жарким, а глина под ногами растрескавшейся, это наводило сына Тремгора на недобрые догадки…

Из-под сощуренных век Элиен всматривался в фигуру, проступавшую из тела смерча. Несомненно, фигура принадлежала человеку, чьи очертания непрестанно изменялись, как бы не находя себе покоя ни в одном устойчивом обличье. Но кое-какие признаки все-таки оставались неизменными.

Человек-смерч был определенно не молод и имел сходство с одним ласарским менялой, которого Элиену нередко приходилось видеть на рыночной площади родного города. Нос пыльного человека был длинен, а глаза лишены яблок. Его скрюченные руки словно бы держали что-то невидимое, громоздкое.

На плечах у человека колыхалось нечто похожее на харренские меховые накидки. Но в то же время пояс его был широк и тяжел, то есть несвойствен северянам, склонным к изяществу и тонким линиям.

– Я укрою тебя и дам тебе все, что ты хочешь. Ты будешь править, и ты будешь править надо всеми. Ты будешь знать все, тебе будут открыты тайны вод и недр. Ни один комар не пролетит над Магдорном, ни одна рыба не проплывет близ Бездны Края Мира без твоего ведома.

“Где-то я уже слышал нечто подобное”, – подумал Элиен.

– Ты будешь великим и безразличным и мы будем вместе!

Тут Элиен вспомнил даллага, воина без сердца, чьим телом завладела смерть и чьи уста выкрал у смерти Октанг Урайн. Даллаг, ставший безвольной марионеткой Урайна, предлагал ему власть над миром в день позора на Сагреале. Человек из смерча предлагает ему то же самое.

– Оставь меня! – выкрикнул Элиен. – Я не желаю быть с тобой!

– Тебе некуда деваться! – прогремел смерч.

Порыв ветра повалил Элиена на спину; пыль принялась закутывать его в плотный кокон. Горячие, но леденящие кровь объятия– Хуммера.

– Ты не уйдешь от меня. Твой брат Шет окс Лагин со мной, а ты с ним. Ты должен быть рядом! – грохотал Октанг —Урайн. Это был он – сомнений не оставалось.

Элиен пробовал сопротивляться. Он пробовал встать. Он пробовал сделать хоть что-нибудь! Но ветер гнал его, словно перекати-поле, по равнине. Тело Элиена покрылось глубокими ссадинами; одежда, пропитанная кровью. и потом, прилипла к телу.

И вдруг воздух, напоенный пылью, прорезала серебристая молния. Кутах? Исполинские птицы Урайна? Гроза? Что?

Ветер утих, оставив Элиена на несколько мгновений. Несколько секунд покоя. Видимо, молния была неожиданностью не только для него. Значит, кутах тут ни при чем.

Воспользовавшись этим, Элиен вскочил на ноги и оглядел себя. Одежда была изорвана и грязна, как только может быть грязно платье человека, катавшегося по пыльной земле. Мелкие и острые семена чертополоха кололи кожу. Но Элиен не чувствовал боли.

– Не думай заполучить меня, герверитский выродок, сын разорителя могил, внук утопленника! – вскричал Элиен и схватился за меч.

Смерч отпрянул. Вместе с ним отпрянули ужас и безысходная тоска. Что-то напугало Урайна. Что-то заставило его отступить.

И тут Элиен заметил, что Тиара Лутайров изменила свой цвет. Она сияла серебром и искрилась, словно Гаиллирисовы Огни, которые мастера пламенного пиршества, возжигают на длинных шестах в день осеннего равноденствия. Тиара сыпала искрами, и каждая искра выжигала вокруг себя целое облако пыли.

“Вот оно что!” – Элиен был обрадован. У него появилась надежда. Теперь он не был безоружен.

– Прислушайся к моим словам, – нудил Урайн. – Вспомни Шета окс Лагина. Ему по нраву быть моим гостем!

Но Элиен и не думал прислушиваться. Он перехватил меч Эллата так, чтобы на врага было направлено не острие лезвия, а, напротив, яблоко рукояти. Тиара Лутайров.

Он вложил в Поющее Оружие всю силу своей ненависти. Всю свою привязанность к Шету окс Лагину. Всю свою решимость описать Знак Разрушения во что бы то ни стало.

– И – свершилось!

Серебряное жало молнии, порожденной Тиарой Лутайров, вонзилось меж бровей Октанга Урайна. Призрак-смерч исказился до неузнаваемости.

Уже нельзя было разобрать, где руки, где тулово, где лицо. Только клубы пыли, только гул перепутавшихся бичей горячего воздуха, только беспорядочное роенье темных пятен, имя которому – хаос.

Из Тиары вырвалась вторая молния. Бурая спираль завертелась с бешеной скоростью. Ветер снова окреп, и Элиену пришлось воздвигнуться на еще одно колоссальное усилие, чтобы удержаться на ногах.

– Ты совершаешь ош-ш-шибку, – зашипел смерч и, превратившись в угрюмую бесформенную тучу, унесся вдаль, за лес, в никуда.