ауру Черного Журавля, создавалось ощущение, что он блокировал какое-то воздействие. Человек пришедший со львом, бросил яростный взгляд на внука регента, но тут же взял себя в руки.

— Что происходит? — Я обернулся к Лиан, но вместо нее ответил По.

— Господин Акито заблокировал любые внешние воздействия внутри круга чести. Теперь там будут работать лишь способности этих двоих.

— А что за человек пришел с этим блохастым. — Я говорил едва слышным шепотом, но судя по тому какой взгляд на меня бросила Лиан, похоже мне надо лучше себя контролировать.

— Ян, тебе стоить следить за словами. Пока ты никому особо не интересен, но стоит этому измениться как за каждым твоим словом будут следить. В столице очень многие умеют читать по губам.

— Спасибо за совет. — Слушая феникса я неотрывно смотрел на площадку для поединков. Прошло уже секунд тридцать, но не один из бойцов не спешил сближаться. Для человека далекого от мастеров колец силы это выглядело как тупое стояние на месте, но для того кто мог видеть и ощущать потоки энергии бой уже шел во всю. И раз за разом энергия бойцов сталкивалась, заставляя их менять стойки.

— А человека зовут Ашигана Йоши, шугендзя из школы Последователей потока. И как правильно сказал наш пустынный друг, Черный Журавль заблокировал его воздействие внутри дуэльного круга.

— Я уже сталкивалась с подобным. Шугендзя накачивает бойца энергией, да потери чудовищные, но для победы все средства хороши. Не удивлюсь если лев под завязку напичкан боевой алхимией. — Слова Мэйлин всколыхнули воспоминания о моем бое с Аллигатором, когда накаченный химией американец отправил меня в могилу…

Звон столкнувшейся стали вернул меня в реальность, в которой уже во всю шла ожесточенная рубка. Надо было отдать должное льву бился он очень умело. Его стиль был не похож и на что из того что я видел раньше. Даже стиль мощного меча, который показывали нам в академии был мягок в сравнении с тем как бился высокомерный лев. Мощные жесткие удары следовали бесконечным потоком. Казалось, что Фэй успевает их блокировать лишь в последний момент.

Мой бывший тысячник работал двумя ломами-цзянь в очень странной технике чем-то отдаленно напоминающую стиль мягкого меча. Казалось, что тяжелый доспех совершенно не мешает ему сражаться. Он то замирал на месте, то стремительно атаковал нанося множество ударов мощь, которых просто поражала. Внутри меня зрело ощущение, что Ледяной Вихрь позволяет своему противнику показать свое мастерство, чтобы вырвать победу в самый последний момент.

«Ты совершенно прав, ученик. Твой товарищ играет в опасную игру, но он полностью уверен в своей победе и я понимаю почему.» В моей голове раздался голос старого ворона. «Уже много веков я не видел стиль металлического змея. Он был малоизвестен и в мое время, а теперь его не узнает ни один из современных мастеров, кроме духов. Мало кто может сравниться с бойцами этой школы в сплаве мягкости движений и одновременной жесткости ударов. Но у него есть существенный недостаток, чем дальше уходит боец следуя этому пути тем меньше эмоций он испытывает и со временем становится похожим своим хладнокровием на настоящую змею. »

Чем дольше я смотрел на эту схватку тем более явным становилась змеиная часть стиля моего товарища. Вот он использует маятник, уходя от удара, раскачиваясь словно змея. А в следующий миг его цзянь наносит мощнейший удар, словно голова питона врезается в зазевавшуюся жертву.

Со стороны стойка почти ничем не отличалась от стандартной кроме более низкого приседа. Каждый шаг был похож на классический стиль имперских легионов, но все же чуть отличался. Словно кто-то очень постарался скрыть один стиль в другом.

Мгновение и Фэй пропускает мощнейший удар над головой оказываясь в низкой стойке, из которой он тут же устремляется в подкат. Лев кубарем улетает назад, чтобы тут же подняться готовым к новой атаке. А перед моими глазами вспыхивает совсем другая картина.

Огромный питон с чешуей из металла сражается с гигантским львом, у которого лапы окованы сталью. Гривастый хищник с безумными глазами и с пеной у рта, словно бешеный, постоянно атаковал своими могучими лапами пытаясь разорвать хладнокровного змея, но то словно лениво уходил от его атак время от времени стремительно атакуя. Раз за разом лев отступал от мощных ударов головой и хвостом, но я ощущал всем своим естеством, что опасная рептилия уже спланировала как победить могучего хищника.

«Глаза ворона даруют тебе возможность увидеть их истинный облик. В твоем друге как и в тебе пробудилась кровь его семьи. Лев слишком слаб, чтобы ему противостоять. У него есть шанс сохранить жизнь, но кровь змей взывает к мщению. Именно Львы уничтожили большую часть клана Змеи. Смотри!»

Слова Тинджола вернули меня в реальность. Доспехи Ашинаги были уже не такие сверкающие. То тут то там были видны глубокие вмятины от ударов Фэйя, а сам лев тяжело дышал, в то время как Ледяной Вихрь продолжал сражаться в своем ритме. Казалось он совершенно не устал. Он словно издевался над своим противником и теперь все видели, что уровень владения оружием у них совершенно разные. Это понял и лев.

Его ядро засверкало ярче солнца и он рванул в самоубийственную атаку. Левой рукой он метнул тяжелый кинжал заставляя своего противника уклониться и тут же нанес мощный диагональный удар. Энергии закачанной в клинок хватило бы чтобы перерубить потомка змей пополам.

В смертельном бою ставка на один удар бывает слишком рискованной. Так и тут лев просчитался. Скользящим движением Ледяной Вихрь ушел от удара и тут же нанес свой. Четырехгранный клинок выбил дух из наглого львенка, а мой товарищ словно в танце скользнул за спину врагу.

— Сдайся и живи. — Я слышал шелестящий шепот, который давал шанс, но лев все равно решил напасть. Энергия смерти медленно заполняла дуэльный круг.

Гигантский питон обвил своими кольцами тело свирепого льва. Мгновение и раздался отвратительный хруст. Царь зверей оказался повержен.

На зеленую траву окрашенную легким рассветным солнцем медленно сползало тело юного представителя клана Льва. В глазнице его шлема торчал четырехгранный клинок. «Змеи никогда не дают второго шанса.»

Отбросив в сторону шлем Фэй сел на колени перед телом поверженного противника и резким движением вырвал из его глазницы свой четырехгранный клинок. Бережно сняв с погибшего шлем он закрыл ему веки и начертал над его лбом знак удачного перерождения, после чего резко встал.

— Он сражался как настоящий