– Он знал Жюльена Моро, пасынка Симеони-диса?

– Ну конечно, знал. Даже часто бывал у него, надеясь, что тот ему поможет. В семьдесят восьмом году Жорж в последний раз участвовал в массовке. Он занимался этим уже четыре года, и все без толку. Он пал духом. Через приятеля в одной из трупп, не помню в какой, он нашел место рассыльного в издательстве. Там он и остался и стал коммерческим представителем. Вот и все.

– Не все, – сказал Вандузлер. – Почему он поселился на улице Шаль? Не говори мне, что это удивительная случайность, все равно не поверю.

– Вы ошибаетесь, если думаете, что Жорж имеет какое-то отношение к нападению на Софию, – сказала Жюльет, вспыхнув. – Его это выбило из колеи, потрясло, я отлично помню. Жорж мягкий, боязливый человек. В деревне мне приходилось его подталкивать, чтобы он заговаривал с девушками.

– Потрясло? Почему потрясло?

Жюльет вздохнула с несчастным видом, не решаясь сказать самое трудное.

– Расскажи мне остальное, прежде чем его вытрясет из тебя Легенек, – мягко сказал Вандузлер. – Полицейским можно рассказать избранное. Но мне выкладывай все, а потом мы решим, что можно говорить, а что нет.

Жюльет оглянулась на Матиаса.

– Ну хорошо, – сказала она. – Жорж в Софию втюрился. Мне он ничего не рассказывал, но не такая уж я дура, чтобы не догадаться. Это было ясно как божий день. Он мог отказаться от самой выгодной роли в массовке, лишь бы не пропустить гастроли Софии. Он в нее втюрился, взаправду втюрился. Однажды вечером мне удалось заставить его признаться.

– А она? – спросил Марк.

– Она? Она была замужем, счастлива и ни сном ни духом не подозревала, что Жорж ее боготворит. А даже если бы и знала, не представляю, как она могла бы полюбить Жоржа, такого увальня, нелюдимого и зажатого. Он не пользовался большим успехом, нет. Не знаю уж, как он умудрялся вести себя так, чтобы женщины даже не замечали, что он на самом деле довольно красив. Он вечно ходил, опустив голову. В любом случае София была влюблена в Пьера, и она была влюблена в него даже перед смертью, что бы она ни говорила.

– И что он сделал? – спросил Вандузлер.

– Жорж? Да ничего, – сказала Жюльет. – Что он мог сделать? Молча страдал, как говорится, вот и все.

– Ну а дом?

Жюльет нахмурилась.

– Когда он перестал участвовать в массовках, я подумала, что он скоро забудет эту певицу, встретит других женщин. Я почувствовала облегчение. Но я ошибалась. Он продолжал покупать ее пластинки, ходил слушать ее в Оперу, даже ездил в провинцию, когда она уезжала на гастроли. Не могу сказать, что меня это радовало.

– Почему?

– Он только понапрасну себя изводил. А потом в один прекрасный день заболел дедушка. Несколько месяцев спустя он умер, и нам досталось наследство. Жорж явился ко мне, опустив глаза. Он сказал, что в Париже уже три месяца как выставлен на продажу дом с садом. Что он часто проезжал мимо на мопеде во время своих разъездов. Сад меня очень соблазнял. Когда родишься в деревне, трудно обходиться без травы. Мы вместе сходили взглянуть на этот дом и решились. Я была воодушевлена, особенно когда приметила неподалеку помещение, где можно было открыть ресторан. Воодушевлена… до того дня, когда узнала имя нашей соседки.

Жюльет попросила у Вандузлера сигарету. Она почти никогда не курила. У нее было усталое, грустное лицо. Матиас принес ей большой бокал вина.

– Конечно, у меня произошло объяснение с Жоржем, – продолжала Жюльет. – Мы разругались. Я хотела все снова продать. Но это было невозможно. Притом что и в доме, и в «Бочке» уже начат был ремонт, мы не могли отступиться. Он клялся мне, что уже не любит ее, ну почти не любит, что ему только хотелось видеть ее время от времени, может быть, стать ей другом. Я уступила. Все равно у меня не было выбора. Он взял с меня обещание не рассказывать об этом никому, и главное – Софии.

– Он боялся?

– Стыдился. Не хотел, чтобы София догадалась, что он до сих пор ездил за ней повсюду, или чтобы весь квартал узнал об этом и стал над ним потешаться. Это совершенно естественно. Мы решили говорить, будто это я нашла дом, если кто-нибудь нас спросит. Но никто нас так и не спрашивал. Когда София узнала Жоржа, мы разыграли удивление, хорошенько посмеялись и сказали, что это невероятное совпадение.

– И она поверила? – спросил Вандузлер.

– Вроде бы, – сказала Жюльет. – София, похоже, так ничего и не заподозрила. Когда я увидела ее впервые, я Жоржа поняла. Она была великолепна. Она всех очаровывала. Поначалу она нечасто здесь бывала, уезжала на гастроли. Но я старалась почаще попадаться ей на глаза, приглашала в ресторан.

– Для чего? – спросил Марк.

– Вообще-то я надеялась помочь Жоржу, понемногу сделать ему рекламу. Вроде как стать сводницей. Может быть, это и не очень красиво, но он мой брат. Не удалось. При встречах с Жоржем София приветливо с ним здоровалась, и этим все заканчивалось. В конце концов он принял решение. Выходит, его идея насчет дома была не так уж глупа. Так я и стала подругой Софии.

Жюльет допила свое вино и оглядела их всех по очереди. Они были молчаливыми, озабоченными. Матиас шевелил пальцами в сандалиях.

– Скажи мне, Жюльет, – сказал Вандузлер. – Ты знаешь, был ли твой брат здесь в четверг третьего июня, или он был в отъезде?

– Третьего июня? В день, когда обнаружили тело Софии? А зачем?

– Ни за чем. Просто хочу знать.

Жюльет пожала плечами и взяла свою сумку. Вытащила из нее записную книжку.

– Я помечаю все его поездки, – сказала она. – Чтобы помнить, когда он возвращается, и приготовить ему еду. Он уехал третьего утром и вернулся на следующий день к обеду. Он был в Кайене.

– В ночь со второго на третье он был здесь?

– Да, – сказала она, – и вы это знаете не хуже меня. Теперь я вам все рассказала. Вы же не станете делать из этого трагедию, верно? Просто история несчастной юношеской любви, которая слишком затянулась. Больше и сказать нечего. И к этому нападению он не причастен. В конце концов, он был не единственным мужчиной в труппе!

– Но он был единственным, кто не отстал от нее и годы спустя, – сказал Вандузлер. – Вот уж не знаю, как отнесется к этому Легенек.

Жюльет резко встала.

– Он работал под псевдонимом! – выговорила она, почти крича. – Если вы ничего не скажете Легенеку, он ни за что не узнает, что Жорж в том году был там.

– У полиции есть свои методы, – сказал Вандузлер. – Легенек покопается в списке статистов.

– Он не сможет его отыскать! – крикнула Жюльет. – И Жорж ничего не сделал!

– Разве он вернулся на сцену после этого нападения? – спросил Вандузлер.

Жюльет смутилась.

– Не помню, – сказала она.