сейчас встречались тысячи людей, подхваченных программой «Надир», любили друг друга, или ругались, или скандалили, но все равно любили. Им не было дела до остального человечества, они сбились в семьи, как зимние волки сбиваются в стаи. И только я был сам по себе, один, чужой, далеко от родного берега.

Книжка упала на пол.

* * *

Я проснулся в шесть утра. Уснул за полчаса до будильника. И сразу – «ку-ка-ре-ку» в телефоне. Я вспомнил детство и жестяного петуха на флюгере.

В одних только плавках спустился на первый этаж, вышел через боковую дверь, босиком прошлепал к бассейну. Чтобы чувствовать время, мне не требовались часы. Чтобы менять телесную оболочку, не нужна была помощь. Я обходился без слов – любых; свободный, расслабленный, без единой мысли я постоял на бортике бассейна, потом упал вперед, гоня волну и поднимая брызги, заливая водой и бетонный бортик, и траву, и дорожки.

Я весил около тонны в этот момент. В воде, разумеется, меньше. Расстояние от носа с большими ноздрями до кончика хвоста составляло шесть метров, и это не предел, я мог бы еще подрасти. Но в бассейне всего-то двадцать пять метров. Ужасно тесно.

Сто кругов по бассейну, туда-сюда. Хорошо, что у гигантских рептилий не кружится голова (у мелких, наверное, тоже не кружится, но я не пробовал). В таком обличье удобно размышлять о добре и зле. И заодно о женщинах: ничего не екает, все просто, зачем усложнять. Гребень вдоль позвоночника, темно-зеленая кожа, жуткая тень на дне бассейна. Соседские кошки перестали ходить к нам во двор, хотя я никогда не имел к ним никаких претензий.

Шесть сорок пять. Бассейн наполовину расплескан, но уже включились насосы, подающие очищенную воду. Нырнув до дна, на секунду зависнув в невесомости, я вернулся в человеческий облик.

«Ты практикуешь оборотничество, но ты не оборотень, – говорил Микель. – Оборотень привязан к другой форме и не свободен. А твое оборотничество не определяется ни добром, ни злом, ни судьбой, ни целесообразностью, это просто навык, Леон. И тебе он в будущем пригодится».

Медленно, осторожно возвращая власть над хрупкими человеческими мышцами, я вынырнул и, зажмурившись, помотал головой, стряхивая воду с волос. До завтрака чуть больше сорока минут, и это отличное время, когда мозги работают как мастерская. Уже светло, поют птицы, орет белка в развилке веток над головой – белки, в отличие от кошек, идиотки, совсем не боятся шестиметровых рептилий…

Герда сидела в плетеном кресле рядом с джакузи. Я чуть не свалился в бассейн обратно; мельком подумал, что привычка надевать плавки, даже если ты совсем один, не так-то смешна. Я не стеснялся, что соседи или курьер увидят меня крокодилом. Но что увидят без плавок – этого я не мог позволить.

Похоже, Герда не ложилась спать со вчерашнего дня. На ней были те же джинсы, поверх майки наброшена легкая куртка, а на плечах еще и плед. И заострившееся, обветренное, непривычно загорелое лицо. Непросто ей пришлось в ее фрахте.

– А в кракена ты можешь? – спросила вместо «доброе утро».

Я опустил глаза: ее кроссовки и джинсы ниже колен были залиты водой. Она уже сидела тут, оказывается, когда я пришел на утреннее купание, а я в сумерках и сосредоточенности ее не заметил и, прыгая в бассейн, окатил волной…

– Ты видишь здесь место для кракена? – я оглянулся на полупустой бассейн. – Ну и к тому же больше – не значит лучше…

Герда встала из кресла. Мои босые ноги прикипели к синему бортику бассейна. Вспомнились эротические сны, сменявшиеся кошмарами. Зачем она спросила про кракена?! И что за чушь я несу, «больше – не значит лучше», что за сальная двусмысленность, я же совсем другое имел в виду!

– Я могу превратиться в муравья, – продолжал я сбивчиво. – Или там… в креветку. Это сложнее…

…Что я говорю?! При чем здесь креветка, что я за невыносимый кретин?!

– Ты вырос, – сказала Герда задумчиво. – На полголовы. И побрейся уже, наконец.

Еще вчера, вчера на закате она сказала мне, что я для нее не существую! Сейчас бы самое время напомнить, холодно улыбнуться, уйти в дом…

– Я отпускаю бороду. Это модно. У меня будет густая, окладистая…

Герда кончиками пальцев коснулась моей щеки. Никакой бороды там не было, был светлый пушок, и капли воды так согрелись на коже, что почти закипели.

* * *

Все вышло совсем по-другому. Я боялся не того, чего следовало бояться, зато некоторые сложности не представлял себе вообще. Я думал, «там» и «тогда» будет одеяло, или простынка, или хоть полотенце, или декоративный фиговый листок, чтобы сохранить немного тайны. Недоговоренности. Хоть свет потушить.

Но поднималось солнце, охочее до мельчайших подробностей.

Сначала мы обнимались на траве у бассейна. Не только поцелуи с девчонками в подсобной комнате, но и взрослые похождения в ночном клубе показались недостоверными, как бифштекс из моркови. Ни мечты, ни сны, ни апельсины из декольте не подготовили меня к тому, что я сейчас переживал.

Ведь это была Герда. Вчера я, кажется, был готов танцевать голышом на помосте в ночном клубе. А сегодня кинулся в джакузи, в воду, лишь бы спрятаться от яркого солнца.

Круглая ванна у бассейна была маловата для кракена, но штатная вместимость – шестнадцать человек, ступеньки-скамьи по кругу и глубина мне по грудь в самом центре. Забиваясь в бурлящую воду, я хотел показаться Герде сибаритом в поисках новизны, но искал всего лишь укрытие, тот самый фиговый листок. Герда без вопросов приняла мою игру и спустилась в теплую пену, будто в кружева.

На ней по-прежнему были джинсы и та самая белая майка на голое тело. Тончайшая и теперь совершенно мокрая. Мне померещились паруса на горизонте.

Плавки зацепились за щиколотку, я отбросил их и пустил в свободное плавание. Герда застряла в своих джинсах, которые, намокнув, сделались подобны поясу верности. Я нырнул, чтобы укротить ревнивую одежду. Это было лучшее погружение в моей жизни, я чуть не утонул.

Наконец она перебросила мокрые штаны вместе с бельем через бортик джакузи, и на траву из кармана вывалился мертвый мокрый смартфон. И я и Герда заржали, как лошади, будто нам показали долгое счастье и веселую жизнь впереди.

Потом я обнял ее за бедра, и кракен вырвался на волю.

* * *

– Послушай, а я вот читал раньше, что ожидания от первого э… раза часто бывают завышены, что это легенда, и не надо настраиваться вот прямо на полет под звездами… на фейерверк, на невесомость,