Между фото пуштунов с чалмами на головах и пуштунов из аэродромной охраны с автоматами на груди – почти сто лет! А похожи, как братья!

Но по-прежнему 15 февраля на площади у колледжа искусств Тюмени собирается у памятника поредевший строй поседевших ветеранов. Полевая кухня, фронтовые сто грамм – и дальше, к мирным заботам тех, кто выдержал пресс «афганского синдрома». А некоторые до сих пор пишут стихи.

Командир ЗАС (засекреченной аппаратуры связи) прапорщик В. Туманов у БМД. Недалеко его верный конь – ЗИЛ-131, набитый взрывчаткой и заминированный на случай захвата аппаратуры противником.

БАБКИНА МОЛИТВА

Ангелы, Архангелы, где вы были…

Когда сел в самолёт «Самарканд – Кабул»?

В далёкой деревне собаки выли

и тревожно ржал лошадей табун.

Бабка Федора к иконе припала,

Богородице усердно молясь.

Звёзд в это утро много упало

Я же попал в ДШБ, но в связь.

Подчинённый Туманова, радиотелефонист Сергей Костомаров из Заводоуковска, автор неплохих стихов, в первые месяцы службы в Афганистане. Гардез, Пактия, недалеко от Пакистана.

Крестик нательный, а сам – комсомолец,

броник тяжёлый, рация, автомат,

Не выдержит каждый и многоборец

Лишь песок на зубах да мат.

Азия – дикая, чужая религия,

взгляд исподлобья, словно в прицел.

К черту романтику, лишь чудо великое —

Бабки молитва и то, что я цел.

Ангел-хранитель, тебе особо

благодарность земных, неубитых тел.

От всех, кто дождался, большое спасибо:

Справился всё же, за мной доглядел.

ШУРАВИ

Я прощения прошу, народ Афгана,

За империю почившую свою.

Не даёт уснуть не заживающая рана —

Что свободу попирали мы твою.

Всех прости, живых и тех, кто в небо

Прямо с боя, молодым шагнул.

Многим двадцати ещё ведь не было,

Когда их оцинковал Кабул.

А над выжившими, здравствующими нынче

Круг почёта совершают журавли.

Клином, строем, каждым взмахом кличут:

«Не сдавайся, не печалься, шурави».

Сергей Костомаров

(Гардез, провинция Пактия, 1984–1986 гг.)

Группа моджахедов. Ашмар, провинция Кунар, 1980 г.

Фото: Pascal Manoukian/Sygma.

Афганцы у разбитого советского вертолета. Ашмар, провинция Кунар, 18.01.1980

Фото: Alain DeJean/Sygma.

Полковник Моторин, начальник областного военкомата. Родился и вырос в Омутинке Тюменской области. Закончил среднюю школу с золотой медалью. Окончил Омское танковое училище в 1980 году с отличием, за что заслужил право выбирать место службы. В Афганистане служил командиром танковой роты после ГСВГ, нашей крупнейшей тогда группировки в Европе. Прошел весь путь офицера от курсанта, лейтенанта, до полковника. Имеет правительственные награды. Самая почетная в советское время – медаль «За отвагу». В Афганистане отвоевал с марта 1985 до апреля 1987 года.

9 месяцев понадобилось для вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана. 8 февраля 1988 года генсек ЦК КПСС Михаил Горбачёв заявил, что СССР и Афганистан договорились о выводе войск в связи со стабилизацией обстановки в регионе. 7 апреля министр обороны Дмитрий Язов подписал директиву на вывод контингента (три мотострелковые и одна воздушно-десантная дивизия, 100 тыс. военнослужащих, около 3 тыс. танков и бронемашин). Передислокация началась 15 мая 1988 года и закончилась 15 февраля 1989 года. Афганской армии оставили 990 единиц бронетехники, 267 артсистем, 3 тыс. автомобилей, около 200 военных городков и других объектов.

(Из военной энциклопедии)

Областной военком – должность весьма сложная. Разговор не о том, что призыв, в том числе и в кремлёвскую роту, имеет свою специфику. А о том, что есть такое понятие, как мобилизация, многие и не подозревают. Да и армия наша ещё та штучка! Упаси Бог войны, как сказал Лесков в бессмертной повести о Левше, англичане кирпичом ружья не чистят. Воюют старьём 70-х годов, таскают рации на себе, а у террористов спутниковые телефоны и наше суперсовременное оружие.

Мобслужба – это постановка мужского населения под ружье. Не дай Бог! Но дисциплина, порядок, и самое главное, ответственность! – главные понятия для настоящего русского солдата, кем бы он ни был по национальности: башкир, как я, татарин, узбек, таджик, и далее по списку. Моторин сказал мне, что в его танковой роте были люди семнадцати национальностей. Мы все были дружны в Советском Союзе, ездили в гости друг к другу, и никто не спрашивал, из какого вы аула. Военком сказал, что его воины держались друг за друга мёртвой хваткой, иначе не выживешь.

Моторин до сих пор помнит названия и номера воинских частей, имена командиров, своих подчинённых, координаты подразделений. До сих пор помнит свой алма-атинский полк, откуда и попал в Афганистан. Он по памяти рисовал свой участок охраны и сопровождения боевых колонн и цистерн с горюче-смазочными материалами для наших танков, БМП и даже нарисовал свой семнадцатикилометровый маршрут, где стояла его застава в горах.

Однажды, трудясь после службы на военно-морском флоте разъездным корреспондентом в ВДРП (Волго-Донское речное пароходство), я попросился в военкомате на командировку в Афганистан. Военком тут же распорядился, чтобы меня отправили сопровождающим колонны ГСМ и военкором. Перед тем он созвонился с нашим редактором, одесским евреем Леонидом Петровичем Будкиным, майором артиллерии, потерявшим пол-ноги при штурме Кёнигсберга.

Будкин бил меня по голове протезом и вопрошал:

– Тебе што, мало Египта?! Ты хочешь меня без золотого пера оставить?!