Тут к нам постучали, и женский голос говорит в приоткрытую дверь:

– Гости, завтрак готов.

Я, честно говоря, удивилась: мы же кофе попили, печенье, опять-таки – какой ещё завтрак нужен? А потом до меня дошло, что я вообще голая. Ну, рядом с Тимом это как бы нормально, но вставать-то как? А Тим, похоже, всё понял и протягивает мне одежду: бельё, футболку, штаны. Армейское всё, как я поняла. В отдельном мешочке – показал – мои гри-гри и амулеты. И даже дека здесь была, хотя её в порядок надо было приводить: пыль… Здорово, что не потерялось ничего. В общем, нормально так, встала, оделась… Правда, кеды вместо ботинок, но это не страшно, непривычно просто. Ну и пошла я за Тимом – он, похоже, уже знал, где тут что.

И я вот думаю… Вроде какая разница, где жить? В смысле: комната там, или вообще квартира, кубрик на корабле, я в ангаре жила одно время – я говорила вроде? Есть, куда вещи бросить, где переночевать, и нормально. А тут – дом… И дело не в размерах, просто всё как-то совсем по-другому чувствуется. Как-то более уютно, по-настоящему, что ли? Хотя до сих пор не врубаюсь, зачем столько комнат? Это же всё в порядке поддерживать надо! Нет, я понимаю, роботы-уборщики и всё такое, но всё равно… А тут получается, у каждого – своя комната, и ещё комната для гостей, в которой мы с Тимом были, и столовая, и гостиная – отдельно! Не въезжаю.

В общем, в этой самой столовой нас ждала тётка. Красивая, но здоровенная! Чуть ли не с Тима ростом. На первый взгляд – лет тридцать, но потом ясно стало, что больше: глаза выдали. Пригласила за стол, а там чего только нет! Да я для половины блюд названия не знала… Лепёшка какая-то пышная жёлтая из чего-то пористого, вроде губки… Колбаски малюсенькие жареные. Хрень непонятная, липкая и неприятная какая-то на вид – пу-динг. Тортильяс, но странные – толстенькие такие и маленькие. Они это завтраком называют? Да это на целый день еды, если не на два!

Я следом за Тимом за стол уселась, и не знаю, что делать. Ладно, еда непонятная, но тарелок зачем-то две: одна на другой, и вилок три, и вообще… Настроение испортилось, сижу дура дурой, а потом думаю: а пошло оно всё! Взяла вилку побольше, пару тортильяс этих толстеньких подцепила – вкусные… А если тут как-то по-другому кушать надо, то это не ко мне. Тим эту хрень жёлтую – омлет – себе на тарелку положил, сидит, колбаски наворачивает, тоже вроде не тушуется. Да, тётка сказала, что её Тана зовут, её муж – комиссар, в смысле – скоро будет. «Дел, – говорит, – в городе много, как-никак, в Центре пальбу устроили». А потом протягивает мне флэшку:

– Тут код производителя к комму человека, которого вы проследить хотели. Если надо, Кира вам поможет, она у нас в этих железках немного понимает.

Я кинула:

– Спасибо, – говорю. А она улыбается:

– Да вы не стесняйтесь, спрашивайте, если что.

Когда она руку протянула, у неё на запястье татуха видна стала: какой-то птеродактиль с мечом в лапах. Тим увидел – аж крякнул:

– И как только вас похитить умудрились?

– Станнером накрыли. Вот и взяли.

Тут эта самая Кира влетела – ну, которая нам кофе приносила. Мне она тогда совсем взрослой показалась, а теперь смотрю: моя ровесница, может, чуть старше. Мне-то? Я обычно говорю, что двадцать, и в документах так указано, а сколько на самом деле – неизвестно. У меня в записях о рождении ошибка какая-то, по записям онфора получается, что мне девятнадцать, а по общей базе планеты – двадцать один. Вот я серединку и выбрала, когда карту-идентификатор получала. Не, понятия не имею, как так вышло, сбой какой-то в системе учёта, или оператор криворукий данные вводил. Да и какая разница?

Да, Кира. Ну, зашла, подскочила к матери, в щеку чмокнула, тоже за стол уселась. И тут я поняла, что зря по поводу манер своих переживала, потому что она колбаску просто пальцами – цоп! – и в рот. Госпожа Тана посмотрела на дочку укоризненно, а той – хоть бы хны.

А я, надо сказать, очень не люблю, когда говорят «спрашивайте». Вернее, не то, чтобы не люблю, а просто сразу включается режим «язык проглотила», и даже не знаю, что и сказать. Но Кира эта, она простая такая, так что я вроде смелости набралась:

– А что вчера случилось… Вообще?

Кира мне и ответила:

– Влад как вышел на крышу, вызвал подмогу. Ребята гнали, как могли, и вроде успели. Полдома в развалинах, из жителей семеро погибших, около тридцати раненых. Хорошо хоть, дом старый был. Новый так вообще в хлам сложили бы.

– Ой… А нападавшие?

– Нападавшие… Живыми взяли двоих, но они, как те стрелки – овощи безмозглые. Высшая нервная деятельность на нуле. Причём их недавно почистили полностью в регенераторе: ни тату, ни шрамов, никаких особых примет. Из базы удалены полгода назад как погибшие. Ещё было семеро каких-то странных, пятерых убил неизвестный снайпер, двоих Влад.

– То есть снайпер все-таки был? – я, честно говоря, до конца сомневалась: вдруг это всё мне приглючилось?

– Был, – кивнула Кира. – Но кто, неизвестно. Его никто, кроме Влада, не видел. Стрелял из снайперского гаусса. Хорошая штука.

– А странных – в каком смысле?

– Лысые, почти нет подкожного жира. Огромные радужки, черные. Сейчас их вскрывают. Ногтей нет. Были, но отвалились. Кожа желтоватая. Мутанты, в общем.

– Фу, Кира, не за едой же!

– Да ладно, ма, тут такие дела, что не до приличий. Влад сейчас придёт, расскажет.

– Мутанты… Существа Ока. Видимо, так они и выглядят, когда процесс к концу подходит… Ой, простите.

Госпожа Тана только вздохнула: мол, что с вас взять…

Ну а после завтрака мы в комнату вернулись, Тим меня сгрёб в охапку, на кровать уронил – просто так, поваляться рядышком. Я у него под рукой устроилась, тепло так, хорошо. Ну и про татушку у госпожи Таны спросила. Он ведь явно знал, что это такое.

– Тату? – Тим хмыкнул. – Да если бы я их похищал, сам бы застрелился. Она сангуска. Я тебе про свинобыка рассказывал. На их планете сила тяжести чуть меньше полутора «же». Средний рост что у мужиков, что у ба… женщин – под два метра. Ну и свинобык – милейшее создание по сравнению с другой живностью, что там обитает.

– Круто!

– Покажу потом ещё ролики, увидишь…А татушка – это знак капитана эйнхериев – спецназа, который со зверьём в первых рядах воюет.

– Ни фига се…

Мне даже страшно представить, насколько госпожа Тана крутой должна быть. Вообще всё странно было. Как будто я… Ну, не знаю. Просто я как думала: вот убегу от Гримо, осмотрюсь не торопясь, работу найду, потихоньку перевозками займусь… разными. Спрячусь, в общем. А вместо этого сходу ввязалась во что-то такое… Такое непонятное, жуткое, большое. Как будто ветер подхватил – и закрутил, понёс куда-то. Страшно – но и здорово. Мир-то, оказывается, такой огромный. Одно дело, когда это просто знаешь, и совсем другое – когда до тебя доходит. И Тим…