когда трупы закопает. Или тут принято отсылать отрезанные уши в подарок врагу?

Юля напряженно пыталась вспомнить, как в Асмасе обычно решали обострения конфликтов. В голове упорно крутилась Земля… И как хорошо, что бомб здесь ни у кого нет.

– Я хотел попросить тебя проследить, чтобы женский факультет…

– Мы запремся, – понимающе кивнула Юля. Еще и забаррикадируемся. И вооружимся.

– Нет, запираться как раз не надо. Мы не хотим загонять гостей в угол и провоцировать. Пусть считают, что их проникновение не заметили.

Офигеть. У них академия полна детей, а они в шпионские игры играют! Нет, никогда ей не принять этот народ всем сердцем. Слишком они… Спарта, одним словом.

– Шестой? – встревожилась.

– Он привлечен, – убил надежду Фильярг. Юля прикрыла глаза, выдыхая. Она, конечно, знала, что жизнь Совенка не будет безопасной, но почему так рано?!

– Обещаю, за ним присмотрят.

Но все предусмотреть невозможно. Значит она рядом и наготове.

Девочки… Будут делать вид, что затворницы вот прямо с этого момента.

– Я изменю учебные планы. Устроим массовую медитацию. А на обед – строем. Вечером… придумаю, чем их занять.

Прогулок сегодня девочкам не видать, а погода как назло… весенняя.

– Отправлю тебя домой, как только представится возможность, – пообещал Фильярг.

– Нет, – отказалась Юля, – я нужна здесь, а дома Четвертая присмотрит за внуками, да и Драго рядом. Пусть только попробуют к ним сунуться.

– Моя храбрая женщина, – ее стиснули в жарких объятиях, поцеловали в щеку и взяли обещание: – С территории факультета ни искрой. Обещаешь?

Юля кивнула. Она обещает. За спиной девочки. Куда она их бросит? Лишь бы у Шестого все было хорошо…

*********

– И кому пришла в голову пламенная идея выдать меня за женщину?

Третий развеял личину. Брезгливо стянул платье. Принял из рук брата фирменный китель наставника.

– Госпожа Жаркель единственная, кто вчера остался в городе. Ей уже отправили просьбу задержаться дня на три, – развел руками Фильярг, поясняя: – Мы не знаем, есть ли у них сообщники. Твое появление могло их насторожить.

– Иногда я жалею, что в свое время не изучил искусство безмолвных, – все еще не мог успокоиться Харт, – не пришлось бы сейчас в женских тряпках на вальшгасе ехать.

– Скольких взял? – уточнил Фильярг.

– Хватит просто числом задавить, – отмахнулся Третий, помрачнел: – А вот как раз числом их давить мы не можем. Академия, конечно, защищена, но кто знает, какие таланты к нам в гости пожаловали. Начнем пожар, пострадают курсанты. Выяснили уже, как проникли?

– Да. Через брешь в защите.

– Ту самую?! – раздосадовано уточнил Харт. – Я же просил заделать! А вы «Оставим. Она только воздушникам подходит. Мы ее замаскируем, чужой не найдет». Домаскировались. А все Второй со своей глупостью: «Нам самим пригодится».

– Но пригодилась же, – вступился за Второго Фильярг. – Помнишь, сколько раз мы ею пользовались, когда ассару в академию отправили?

Харт скривился, но чем возразить не нашел.

– Значит, воздушники, – подвел он итог. – Уровня не ниже Ларса. Слабак там не пройдет. И что думаешь? Лифгана?

Фильярг мотнул головой.

– Ты же их знаешь. Им проще голову задурить и заставить через ворота провести в академию, чем через стены сигать.

– Наемников могли нанять.

– Зачем так сложно?

Мужчины помолчали, размышляя.

– Засекли, где они сейчас? – решил не углубляться в ненужную географию Харт.

– Наши не могут видеть сквозь их щиты. Хороши, заразы. Подготовились. Если бы не Шестой…

– О чем ты? – встрепенулся Харт.

Пара часов назад. Академия

Аль зевнул. Растер лицо. Поежился – утренний холод проникал под одежду, заставляя ощутить все «прелести» ночного дежурства. В голову лезли мысли о теплой постели, горячем чае, завтраке… Пожалуй, он сначала сходит поесть, а потом уже отправится спать.

Есть в последнее время хотелось постоянно. Аль чувствовал себя ходячим костром, который непрерывно требовал подкидывать в него дрова. Взрослые говорили – в его возрасте это нормально. Аль вздыхал – чувство голода отвлекало, заставляя испытывать раздражение, а любые эмоции для безмолвного - помеха.

Чтобы отвлечься, да и согреться он отправился по маршруту. Обошел факультет менталистики. Полюбовался на темные окна. Где-то там, в обнимку с мягкой игрушкой – мама настояла, что Майра должна спать с «хранителями сна» и тогда ни один кошмар к ней не приблизится – сладко сопела его «невеста». Тряхнул головой, ухмыльнулся. Девчонка так и оставалась для него загадкой.

Вспомнил, как вчера она поймала его в столовой, утащила в башню на разговор. Их провожали насмешливыми взглядами. По академии уже ползли смешки, но репутация Шестого, вкупе с репутацией Майры прикусывала языки всем насмешникам.

– Я чую смерть, – заявила малявка. И взгляд такой серьезный, что дурацкие вопросы Аль проглотил.

– Ты это как-то видишь? – спросил осторожно. – Ну там будущее…

– Нее, – мотнула головой эта невозможность, – сложно объяснить… Вот тут, – она указала на грудь, – тоскливо становится, а в животе – точно я съела что-то порченное. И холод… у меня от него волосы дыбом.

Аль лишь головой покачал. Какой-то девчачий бред.

– Скажи мне, если почувствуешь еще раз, хорошо?

Под ногами скрипнуло. Аль остановился. Надо же. Задумавшись, он свернул с дорожки на покрытую изморозью траву. Если бы кто спросил, кого или что Шестой считает главным врагом безмолвных, Аль, не колеблясь, ответил – природу. И как тут сохранять невидимость, когда под ноги подбрасывают палки, листья или вот, пожалуйста, - скрипит! Звуконепроницаемость можно было наложить, но тогда и сам ни пламени слышать не будешь.

Рядом внезапно скрипнуло. Аль озадаченно огляделся. Никого. Скрип повторился, и шел он от кустов поляны метров в десяти от него.

Присмотрелся, но ничего не увидел. Странно. Своих Аль различал мутными силуэтами, а тут… Однако пустота не может издавать скрип шагов.

Опасность ударила по нервам. Огненной жидкостью рванула по венам. Аль вспотел. Мысли в голове устроили лихорадочный забег. Он застыл, боясь шелохнуться и выдать себя. Там тоже затаились.

А что, если показалось? Ну кто может пробраться в академию? Смех.

Аль выдохнул. Ругнулся – шумно получилось. Сразу забыл, как надо правильно маскировать дыхание. Бездарь!

Что же…