Подождав, не добавит ли она еще чего-нибудь, я спросила:

– И больше вы вестей от него не получали?

– Нет, больше ничего не было. Таня, вы думаете, с Володей все в порядке?

Для пущей важности помолчав, словно размышляя, я медленно и веско произнесла:

– Да, думаю, что ничего плохого с ним не произошло.

Разве я могла бы ответить как-то иначе? Жаль было бедную мать, но у меня возникли еще кое-какие вопросы, и их надо было прояснить.

– Анна Петровна, а вы помните, в каком часу начальник пришел к Володе?

– Помню – когда они ушли, я посмотрела на часы: было без четверти пять. А он пробыл у нас не больше десяти минут. Значит, пришел примерно в половине пятого.

– А во сколько позвонил Володя?

– Вот этого точно не скажу. Я была в таком состоянии, что не могла следить за временем. Но уже был день. Наверное, около полудня.

– Кто-нибудь приходил к вам, искал Володю?

– Нет, за все эти дни ни одна душа к нам не заглянула. Правда, в понедельник звонили Володе из агентства, но я попросила соседку передать, что его нет дома. И вот все эти дни живу как в аду, боюсь выйти из дому, чтобы не пропустить звонка. Я не знаю, что мне делать.

– Вы уже знаете о гибели Колесникова?

– Да, знаю. В воскресенье вечером я слушала тарасовские новости, в них сообщили, что при взрыве погиб владелец фирмы «Лотос» Сергей Колесников. Вы не представляете, как это меня потрясло. Я так боюсь за Володю. Умоляю вас, милая девушка, найдите моего сына.

С последними словами обезумевшая от тревоги женщина бросилась ко мне и сжала мои руки.

Как могла, я начала утешать плачущую Анну Петровну.

– Я обязательно найду Володю. Все будет хорошо. Не терзайтесь вы так.

– И ведь самое ужасное, – сквозь слезы проговорила мать Володи, – что все эти дни я с ума схожу, не зная, как мне поступить. Сын ведь просил не искать его, и я боялась куда-то обратиться. И теперь не знаю, правильно ли поступила, рассказав вам, Таня, все.

– Вы это сделали правильно. Скоро Володя вернется.

– Я молю бога об этом. Сын у меня один на свете. Без него мне незачем жить.

– Ну что вы такое говорите! Вот ведь каких страстей навыдумывали.

– Спасибо вам, Танечка. Вы такая хорошая!

Она немного успокоилась.

– Анна Петровна, вы не могли бы припомнить, не упоминали ли они в разговоре о ноутбуке?

– Ноутбук? Д-да, я слышала это слово. Когда начальник повысил голос, мне стало слышно, что он за что-то отчитывает Володю. Да-да, так и сказал: «На хрена тебе сдался этот ноутбук».

– А Володя в тот вечер вам ничего не рассказывал?

– Нет, ничего.

– У Володи много друзей?

– Да, немало. Он у меня очень общительный.

– А девушка у Володи есть?

– Была раньше, но они давно расстались.

– Значит, сейчас он ни с кем не встречается?

– Вроде бы нет. Во всяком случае, серьезных отношений у него нет определенно, иначе он бы мне рассказал.

– Ну что ж, спасибо вам. Вы мне очень помогли. А теперь мне пора.

Женщина проводила меня до двери. Прощаясь, я пообещала немедленно к ней приехать, как только у меня появятся какие-нибудь сведения о Володе.

Я вышла из дома и пошла к машине. Настроение было сумрачное. Очень хотелось помочь несчастной женщине, но щемящее чувство, возникшее с первых минут нашей встречи, подсказывало, что вряд ли мне удастся принести ей утешительные вести.

* * *

Ситуация представлялась мне довольно запутанной. Шел четвертый день расследования, а я до сих пор ни на шаг не приблизилась к разгадке, что сильно меня раздражало.

В сыщицкой работе частенько приходится рассчитывать на удачу, но в этом деле она пока обходила меня стороной.

Я словно пыталась найти выход из лабиринта, но безрезультатно. Ходила кругами, наталкивалась снова и снова на одни и те же препятствия, но чем дольше ходила, тем сильнее запутывалась.

Надо было запастись терпением и попытаться начать поиски сызнова, скрупулезно оглядывая каждый поворот лабиринта. Разгадка могла быть совсем близко, и не исключено, что я уже не раз была рядом с ней.

Обдумав создавшееся положение, я решила вновь подойти к отправной точке расследования – к фирме «Лотос».

Я припомнила адрес той симпатичной молоденькой секретарши, которая встретила меня в агентстве. Пришло время более серьезного разговора с этой девушкой. Она могла видеть хоть что-нибудь, связанное с ноутбуком. Я хорошо знаю, что мало какие события происходят без ведома секретарей. Оля Сергеева показалась мне очень смышленой. Как все молодые девушки, она наверняка была любопытной. И наблюдательной, как все секретарши.

Я без проблем отыскала ее квартиру и позвонила в дверь. Открыла сама Оля, и при виде меня на лице ее отразилось крайнее изумление.

– Добрый день, – сказала я, – можно войти?

– Здравствуйте, проходите.

Она посторонилась, пропустив меня в прихожую, и закрыла дверь.

– Оля, вы меня помните? Я на днях приходила к вам в агентство.

– Да, конечно, помню. Вы – журналистка.

– Именно так, Оля. Мне нужно получить от вас кое-какую информацию.

– Конечно! Проходите, пожалуйста, в мою комнату.

Судя по безмолвию в квартире, Оля была дома одна. Мы вошли в ее комнату, она предложила мне стул, а сама уселась на кровать и спросила с готовностью:

– Что нужно рассказать?

– Начнем с того, как сейчас обстоят дела в «Лотосе».

Оля пожала плечами:

– Сама еще не знаю. Мы со вчерашнего дня не работаем. Там была ревизия, обнаружили какие-то нарушения. Я думаю, мне придется подыскивать другую работу, – вздохнула она.

– Вы давно работаете в «Лотосе»?

– С февраля, больше семи месяцев.

– Значит, у вас было достаточно времени, чтобы осмотреться. Поделитесь своими наблюдениями по поводу ваших начальников.

– Откровенно? – с лукавой улыбкой спросила Оля.

Я кивнула и улыбнулась ей в ответ:

– Само собой. Это останется между нами.

– Больше всех мне всегда Андрей Терентьев нравился. С ним приятно работать. Он никогда голоса не повысит, всегда выслушает, поможет, если надо. Таких начальников редко встретишь. Балашихин – его полная противоположность. Другого такого зануду еще поискать. Ко всякой мелочи придирается, по любому пустяку выволочки устраивает. Его Андрей всегда утихомиривал, и, если бы не он, я бы с таким противным шефом точно не сработалась.