что это может быть серьезнее, чем казалось вначале. Я обессиленно опускаю руки.

— Он сближается с Кэрри. Она познакомила его с Кей, и Кей обеспокоена.

— Значит, ты все еще разговариваешь с сукой, из-за которой все началось. — Малкольм делает еще глоток, на этот раз поменьше, а затем пересекает комнату и возвращается к своему столу. Если бы вопрос о Джексоне не состарил его на десять лет, я бы больше расстроился из-за оскорбления. Но он выглядит так, словно кто-то только что сказал ему, что его собака умрет.

С неохотой я сажусь напротив него и оказываюсь на уровне его глаз. Изможденные морщины на лице Малкольма рассказывают тысячу историй.

— Мы с тобой не всегда находили общий язык. С тех пор как ты ушел от мамы, все стало еще хуже, но ты все еще мой отец. Если этот Джексон шантажирует тебя или угрожает тебе, ты можешь сказать мне.

Малкольм горько смеется мне в лицо, допивая оставшуюся половину бурбона.

— Где была эта преданность несколько недель назад?

Он говорит о Кей, и это выводит меня из себя. Я сжимаю руки в кулаки, напоминая себе дышать.

— Я ответил на твой вопрос; теперь ответь на мой. Что ты знаешь о Джексоне?

Он вертит в пальцах пустой стакан, глядя в него так, словно хочет, чтобы тот волшебным образом наполнился.

— Джексон Рид — твой брат, — признается Малкольм через несколько минут.

Мой желудок скручивается в узел, а сердцебиение ускоряется. По венам пробегает холодок, от которого немеет кожа и на предплечьях появляется сотня крошечных мурашек.

— Что ты сказал?

Малкольм делает глубокий вдох, собираясь с духом, после чего поднимает взгляд и встречается с моим. За его налитыми кровью глазами скрываются призраки, которые может видеть только он. Он надолго замолкает, а затем признается:

— Я встречался с другой женщиной после того, как мы с твоей матерью поженились. Все закончилось, когда она сказала мне, что беременна, и пригрозила рассказать Виктории. Итак, я расплатился с ней, и она исчезла. Я решил, что на этом все закончилось.

Воздух кажется тяжелым и густым от предупреждения, и я чувствую, что сейчас прозвучит "но".

— Несколько лет назад Джексону стало любопытно, кто его отец. Сначала его мать не говорила ему, но он умолял, пока она не сдалась. Когда она рассказала ему всю историю, он решил найти меня.

Вот почему его взяли на работу в McCade & Manchester. Вот почему его обучение в колледже было волшебным образом оплачено несколько месяцев спустя. Все сходится.

— Почему он работает в библиотеке Маккейда?

Малкольм закатывает глаза, издавая звук отвращения.

— Он не был готов к этой работе. У него не было ни опыта, ни подготовки, но он пришел и пригрозил раскрыть наши отношения прессе, если я ему не помогу.

— Ты нашел ему работу, — заканчиваю я за него.

— Да. Я думал, на этом все закончилось. Но в последнее время он звонит, чтобы спросить, как идут дела. Я все жду, когда же произойдет очередное дерьмо, и, похоже, вот оно.

Кэрри — очередное дерьмо, но в головоломке все еще не хватает кусочка.

— Чего Джексон хочет от твоей жены?

Он насмешливо фыркает и встает, чтобы наполнить свой стакан.

— Черт его знает, но он может забрать ее. Я покончил с этой тупой шлюхой и ее дочерью.

Я встаю и выбегаю из кабинета. Малкольм кричит мне, чтобы я вернулся, но я игнорирую его.

Возможно, он покончил с Кэрри и Кей, но я — нет. Он не единственный в этом городе, у кого есть ответы. Если у него и была тайная семья, то никто не может знать о ней лучше, чем Виктория Маккейд.

Однажды дочь самой могущественной мафиозной семьи Среднего Запада, всегда дочь самой могущественной мафиозной семьи Среднего Запада.

Глава 53

Кей

После инцидента с Ксавьером в первый учебный день я поклялась, что больше не вернусь в медицинский центр Everton. Я не очень подвержена несчастным случаям и довольно здорова. Даже когда я болею, это не настолько серьезный повод для похода к врачу. Но Кристин это не убедило.

— Я не знаю, что за инфекционное заболевание у тебя, но либо ты обращаешься к врачу, либо я закрываю нашу комнату на карантин. — Она идет рядом со мной, пока мы направляемся в Everton, прекрасно зная, что она уже выиграла спор.

— Остынь, Крис. Все не так серьезно. — Да, во время последнего экзамена меня немного тошнило, и мне пришлось это проглотить. И, конечно, меня теперь все время тошнит. — Я почти уверена, что это просто стресс. Я провела много исследований у доктора Google, и в полном порядке. Я просто вымотана, и уровень моего кортизола зашкаливает. Или наоборот он низкий. Я точно не помню, но в любом случае я в норме.

Кристин не выглядит убежденной. Она открывает дверь студенческой поликлиники и провожает меня внутрь.

— Точно. Если это так, то это здорово, но я хочу получить подтверждение от настоящего врача, что ты не больна малярией или чем-то еще.

— Не драматизируй. — Но я должна признать, что у нее есть на то веские причины. До обращения к врачу единственным симптомом у ее мамы были хронические боли в животе. В один день ее мама была здоровой и энергичной, а в другой — боролась за свою жизнь, точно марионетка, подключенная к куче аппаратов, закачивающих в ее вены химиотерапию. Вскоре после этого она умерла.

Когда мы подходим, у окошка администратора никого нет, и мы стоим там несколько минут, перешептываясь друг с другом, пока кто-нибудь не подойдет. Администратор громко смеется в свой телефон, не обращая внимания на наше присутствие. Когда он наконец замечает нас, его глаза расширяются от смущения.

— О, черт, — ругается он себе под нос, — перезвоню через минуту. — Он убирает телефон в карман, одаривая нас очаровательной улыбкой. — Здравствуйте. У вас, ребята, назначен прием?

В приемной пусто. Финальные экзамены были в первую неделю декабря, и половина студентов покинула кампус до конца года, когда узнала, что следующая неделя не является обязательной.

Кристин нетерпеливо постукивает ногой по пестрому кафельному полу, ритмичный щелчок эхом разносится по пустой комнате. Ее брови нахмурены, губы сжаты в тонкую линию.

— А он нам нужен? — Она сверкает глазами.

Администратор в приемной качает головой.

— Неа. Вероятно, так вы могли бы попасть быстрее, но, эм, на самом деле сейчас здесь все равно никого нет, — говорит парень с нервным смешком. — В чем проблема?

Кристин переминается с ноги на