жизнь не готовила. Одним отточенным круговым движением Павел отправил свою «жертву» на асфальт, не забыв оставить оружие у себя в руках.

— Ах ты… — прохрипела она, утверждаясь на ногах.

Вид асфальтовой болезни на собственных коленках ей любви к миру не прибавил совершенно.

Волконскому будет все равно.

— Нападение при исполнении, — злобно бросила она.

Павел на столь несуразное объяснение только бровь вскинул. Довод на него впечатления не произвел ни малейшего.

— Отлично, — кивнул он ровно и равнодушно — экстремальная ситуация запустила в его голове и теле тысячами часов наработанное особое психофизическое состояние… В которое ныне вплеталось тонкой пряной нотки отголосок холодной ярости. — Тогда давай я тебя пристрелю, раз уж так сложилась обстановка.

— Но… — уже не так уверенно попыталась возразить Бешенная.

Оказалась, в острой ситуации девушка вполне способна была думать. И вполне оценила как держит оружие и как двигается этот странный «Пашка». И спокойствие в его глазах говорило о многом. Человеку опытному, например, о полноценной психологической подготовке к подобным ситуациям. Лицам гражданским подобная, на секундочку, не доступна как класс.

— А что? — продолжил рассуждать Волконский. — Один выстрел и половина проблем решена. А там еще и вскрытие покажет наличие алкоголя в крови. И потом обвинению придется сильно постараться, чтобы объяснить, что именно ты делала в баре, пьяной, при служебном оружии. А если учесть записи камер, то вполне можно разглядеть как это ты выходишь за мной из зала. Да и твое враждебное отношение не для кого здесь не секрет. Конечно, здесь не принято откровенничать с органами. Но я тебе обещаю, что найду способ разговорить свидетелей. Ну что, тянет на самооборону?

Ира прикусила губу. Вообще, ситуация скверная, но…

— Ты знаешь, кто мой отец? — поинтересовалась она.

Павел позволил себе короткую холодную ухмылку.

— Два момента, — все столь же бесстрастно начал молодой человек. — Во-первых, ты угрожаешь человеку, о чьих родителях не знаешь ничего. А, во-вторых, его здесь нет. Есть ты и я. И один пистолет. Твой. Но он сейчас у меня.

Бешеная прикусила губу. Больше для того, чтобы не наговорить лишнего. Она прекрасно видела, что «Пашка» прекрасно знает с какой стороны браться за оружие. Да и видно по нему, что учебным пособием для молодого человека стали явно не западные фильмы. Никаких гордых и красивых поз. Напротив, парень прижал руку к бедру так, чтобы оружие со стороны было не видно. Но отчего-то Ира была уверена, что ее противник даже руку вскидывать не будет при стрельбе. Просто довернет слегка кисть и этого вполне хватит, чтобы с такого расстояния поспасть хоть куда-нибудь. А пуля многое меняет в голове и ситуации. Даже если попадает в задницу. Вот уже вторым выстрелом он будет решать переживет ли кое-кто эту ночь или нет.

— Как решать будем вопрос? — буркнула девица, отводя взгляд.

— Что тебе от меня надо?

Бешеная вздохнула. Да ничего, в общем. Просто ее нервировали все эти мелкие несостыковки, что постоянно преследовали «Пашку». Вот и захотелось его слегка «качнуть». Просто чтобы понять, что именно он из себя представляет. Она даже драться не планировала! И бить тоже. Имитация удара должна была дать ей понять, что именно из себя представляет «этот засранец». Ире казалось, что уж с ее-то уровнем она точно проконтролирует процесс. Не вышло! Парень буквально исчез из поля зрения, а в следующий момент на шею девушки легла ладонь, пока еще перекрывая дыхание, но уже вполне призрачно намекая о такой возможности. И… Бешеная запаниковала. С ней уже случались подобные… ощущения. Тогда они обернулись ножом в спине и месяцем на больничной койки. Паника же — плохой советчик! Она схватилась за оружие…

Девушка отвела взгляд. Положение было и впрямь хреновым. Даже без учета того, что ствол был в руках у «странного Пашки». Папа, она не сомневалась, поможет. Но во что это встанет лично ей? Даже если отбросить аргументы соперника, хотя они действительно имеют место быть, то сам факт, что ее с оружием в руках «размотали» в обычной барной драке… Ремень. Однозначно. Не смотря на возраст. Это от деда. А затем за дело возьмется отец. И подобный прокол выльется литрами пота, крови и слез на «дополнительных тренировках».

— Ничего! — огрызнулась девица вслух…

… И тут же пожалела об этом! Глаза Волконского начали леденеть прямо на глазах.

— Ладно, — спокойно пожал плечами он.

— Стой! — воскликнула Бешеная, прекрасно сообразив, что следующим движением пальца ее могут отправить на тот свет.

— Ир, у тебя все в порядке? — окликнул женский голос девушку от входа в бар.

Там всей молчаливой и стремительной потасовки не разглядели. Или попросту не поняли, что именно произошло. Но вот непривычные нотки страха в голосе Бешеной расслышали прекрасно!

— Все норм! — крикнула та, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно.

Так себе получилось, но компания возле крыльца оказалась вполне удовлетворена. А, может, им просто пришла в голову мысль, что не стоит связываться с тем, кто способен вызвать страх даже у этой безбашенной оторвы?

— И что… что ты будешь делать? — выдохнула девушка едва слышно.

Волконский равнодушно пожал плечами. Не отрывая взгляда от побледневшего лица Бешенной, он выщелкнул обойму, отправив ее в сторону. Следом раздался щелчок рамы — парень разрядил оружие. Не глядя он разобрал оружие на две части, раскидав их по кустам.

— Ни-че-го, — холодно ответил он. — Но это в последний раз.

Свет мощных фар обдал молодых людей неестественным светом.

— Это за мной, — сообщил Волконский и направился в сторону машины.

Когда он отъезжал, то Ира все еще стояла все в той же напряженной позе, задумчиво глядя ему вслед.

Глава 24

Глава 24

— Песец, — в который раз попробовала призвать мифического зверька, по слухам ставшего причиной начала Вторых Темных Веков, Бешенная.

Двое мужчин, устроившихся за столом напротив нее, следили за каждым жестом девушки. Они были очень рады, что на какой-то миг эта фурия о них забыла, погрузившись в свои мысли. И очень надеялись, что тот миг, когда она вспомнит про них наступит очень не скоро. А, лучше всего, никогда.

Не повезло.

— Так, вы двое! — вспомнила про них Ира, поднимая взгляд.

Покрытые довольно безыскусной «наскальной росписью» крепыши невольно вздрогнули. Час назад они отказались прислушаться с к доброму