- Нет. Эта шлюха смерти заслужила! – заявляет Азамат как ни в чем не бывало. – Я требую ее убить. Немедленно.

Лев отчаянно матерится, сплевывая кровавую слюну на пол.

- Смерти не смерти, но Алина должна мне кое-что. – на какое-то мгновение в глазах Ашотджана вспыхивает то самое недоброе пламя, что постоянно горело в шакаленке. – Тридцать ударов. Плетью. Помните? – обращается он к нам обоим. – И нанести их должен ты, Лев.

- Пошли вы на хер, уроды хреновы! Оставьте мою женщину в покое! Ашотджан, ты уже детей потерял. Обоих. За все свои грехи потерял. Опомнись уже. Отпусти Алину. Дай ей жить спокойно!

Ашотджана пламенными речами не пронять. Он сухо осклабливается и с презрением роняет:

- Выпори ее и она свободна. Бычара, плеть подай ему.

Лев встает с полу решительно. Выхватывает у Бычары плеть из рук. На него смотреть страшно. Неужели поднимет на меня руку?!

* * *

Клуб горит, полыхает как огромный факел. Дым от него, чернеет на фоне снежного серого неба, чадит и коптит, заволакивая город гарью. Пожарные тушат его, как могут. Полиция и скорая вытаскивают пострадавших. А еще, в черных пластиковых мешках тела тех, кому повезло менее всего сегодня. Тела моих врагов в том числе. Азамата, Ашотджана, Бычары…

- Все, Алин! Кошмар закончен! - лицо Льва грязное, в крови и копоти приближается к моему. – Больше ни одна из тварей не сможет причинить тебе боль!

А я как вцепилась в него, после того как люди Тиграна расстреляли всю кодлу и подожгли клуб, имитируя взрыв бытового газа, так и не могу отпустить. Рук разжать не могу. Лев хочет помочь вывести посторонних людей, но я мешаю ему, и отцепить меня он не в силах. Ничего не помогает. Я не в себе.

- Увози Алину! – рявкает Тигран. - Сам разберусь тут.

- Где Львенок? – спрашиваю я, прижимаясь ко Льву в автомобиле.

- С ним все хорошо, любимая. Марина все сделала правильно. Она спряталась с детьми и позвонила Тиграну. На этот раз мы решили покончить с этими уродами навсегда.

- Лев, а полиция? Если они что-то заподозрят?

Лев ободряюще улыбается мне:

- А что они узнают? Клубы горят периодически. Особенно ночные. Это был несчастный случай, Алин. Какой с нас спрос?

- Но… - все же пугаюсь я.

- Без «но», Алин! Ну неужели ты думаешь, что мы свои дела без помощи полиции делаем? У ментов, знаешь ли собственные терки с этими козлами были. Так что, все хорошо будет. В голову не бери.

Просыпаюсь в темноте и не могу понять, утро ли это, или все еще вечер. За окном темно. Часы показывают восемь. Наверно, вечер все же. Льва нигде не видно. Иду в детскую, чтобы убедиться, что со Львеночком все в порядке.

Там-то я его и нахожу. Развалившись в кресле, положив малыша на свою широкую грудь, папа и сын безмятежно спят в обнимку. Они так похожи, даже выражение лица одинаковое у обоих. Львеночку лишь бороды не хватает для полноты картины. Ну ничего, отрастит еще! Успеет! Ведь теперь нам уже точно ничего не угрожает. Я подхожу к своим мужчинам и опускаюсь около кресла, обхватываю Льва за бедра, кладу голову к нему на колени.

Тяжелое тело мужчины шевелится подо мной. Его широкая ладонь ложится мне на затылок и нежно массирует кожу головы. Ммм… еще немного и я замурлыкаю.

- Алин? – шепчет он, - все хорошо?

- Лучше и быть не может. Вы так сладко спали…

- Львенок заскучал один, и я взял его поиграть, но он вдруг уснул. И я за ним. Алин… достань телефон у меня из кармана.

Выполняю его просьбу, протягиваю аппарат. Забираю спящего сына, укладываю его в кроватку, накрываю одеяльцем.

- Алин, смотри, результаты анализов пришли.

- Каких анализов? – не сразу понимаю я, о чем он ведет речь.

- Тех самых, анализ моей крови, на то, что шаболда подсыпала мне в вино.

Читаю название какого-то вещества с труднопроизносимым наименованием.

- Я не понимаю, что это значит.

Лев забирает у меня телефон, быстро вбивает слово в поиск.

- Вот, читай.

- Сильно действующее снотворное. Отпускается только по рецепту врача. Морально устарело из-за вредных побочных эффектов.

- Ну, ты убедилась, что я не тра*ался со Светой?

Отдаю ему телефон, тянусь обнять такое любимое огромное тело.

- Мне так стыдно, Лев! Прости, что посмела тебя хоть в чем-то подозревать, хоть в чем-то усомниться…

Насколько мне известно, сожитель выгнал Светку из элитной новостройки, перестал оплачивать той квартиру. Ну и правильно сделал. Варшаву же, оба брата вычеркнули из своей жизни, послав на три веселых буквы свою зловредную бабку.

- Все хорошо, Алин. Я рад, что смог тебе доказать свою невиновность. Иди ко мне!

Лев привлекает меня к себе.

- Соскучился весь, истосковался. Алин… тебе можно уже, или рано еще?

Я прекрасно понимаю, о чем спрашивает Лев, и сама хочу этого неимоверно. Гормоны после родов шарашат, будоражат мою кровь только так. Но у меня остается один вопрос. Самый важный.

- Лев… я хочу у тебя еще кое-что спросить. Мне важно это знать.

- Да, солнце! – прекращает прелюдию мужчина.

- Твоя сперма в клинике. Как она там оказалась?

Лев замирает. С лица его разом сходит румянец.

- Это – старая история, Алин. Несколько лет назад у меня была девушка. Ну как девушка, невеста. – тихо говорит он после паузы.

- Маша? – догадываюсь я.

- Да, Маша… - на губах его поселяется горькая тоскливая улыбка. – Маша была у меня.

- Была?

- Да, Солнце. Не переживай и не ревнуй. К мертвым нельзя ревновать.

Вот это да! Я вздрагиваю. Ничего себе, оказывается, какое горе довелось ему пережить!

- Маша не могла забеременеть. Мы проверялись. Оказалось, у обоих проблемы. Решили пойти на ЭКО в эту долбанную клинику. Она забеременела, но… потом беременность сорвалась. Мы пробовали несколько раз, но все попытки заканчивались выкидышами. Маша впала в депрессию. Запила. Я не мог вытащить ее из этого состояния. Она пьяной села за руль, и… ночь, гололед, фура… в закрытом гробу хоронили…