за тебя – самое ужасное занятие в мире. И я его на что не променяю.

Прямолинейность Германа и без того вселяла лёгкую панику, а уж упоминание конца дней, который они, по его мнению, должны встретить вместе, и вовсе подействовало самым пагубным образом. В принципе, учитывая особенности их веселого времяпрепровождения, такая вероятность была очень даже велика, но он явно имел в виду нечто иное, и от подобной перспективы у Алисы перехватывало дыхание. Продолжать разговор она не могла, думать о чём-то, кроме этого разговора, – тоже. Ситуация начинала казаться безвыходной и откровенно глуповатой, однако положение спас Игорь, который проорал что-то невнятное, а потом стал размахивать руками, напоминая увлечённого физкультурника.

Герман моментально подобрался и принялся сосредоточенно озираться, но видимых опасностей поблизости не наблюдалось, а невидимые, похоже, затаились до лучших времён.

– Что это с ним?

– Ты у меня спрашиваешь?

– Ну а чей это друг? Или правильнее называть его бывшим бойфрендом?

– Просто здорово, – слишком радостно заулыбалась Алиса, метая в него предельно недовольные взгляды. – Только ревности нам сейчас не хватало. Давайте ещё передушим друг друга к чёртовой матери, а то убийца что-то не справляется.

– Дилетант он, – отрешённо пробормотал мужчина, внимательнее присматриваясь к Игорю, рядом с которым скакала уже и Нинка.

– Кто?

– Убийца.

– Потому что не смог меня прикончить? Так всё дело в моём упорном характере, умении бороться, совершать…

– Всё дело в том, что душегуб – безмозглый кретин, который не в состоянии подежурить над болотом с потенциальной утопленницей лишние две минуты. И характер у тебя не упорный, а упрямый – это разные вещи. Впрочем, соглашусь: убийца вполне может здесь состариться, пытаясь тебя добить, потому что ты со своими гадостными наклонностями будешь снова и снова возвращаться с того света, привнося в его жизнь в череду искромётных приключений.

– Одна такая уже возвращается, – угрюмо буркнула Алиса, которая была совершенно не в восторге от такой характеристики, хотя в целом спорить не могла. – Или не одна.

– Всё-таки у них что-то случилось, – угрюмо предположил мужчина, когда приглядываться к чужим физическим упражнениям окончательно надоело. – Идём.

– Я тут подожду.

– Ага. – Он взял её за руку, одним лёгким движением поднял с песка и потащил за собой. – Чтоб ни на шаг от меня не отходила.

– А ты не слишком много себе позволяешь? – Алиса пыталась упираться, но Герман её усилий даже не заметил.

– Слишком много себе позволять – это нервировать убийцу своей живучестью.

Девушка угрюмо насупилась и даже гневно засопела ему в спину, однако в глубине души таяла от счастья, впервые за долгие годы чувствуя, что кто-то о ней по-настоящему заботится. Перемены были слишком неожиданными и резкими, а потому пугающими, однако она уже знала, что отказаться от них просто не сможет.

– Ещё медленнее нельзя было? – раздражённо осведомилась Нинка, испепеляя вновь прибывших сумрачным взором.

– Мы не сразу поняли, чего вы от нас хотите.

– Ну ещё бы, если только и делать, что…

– Мы собирались показать вам вот это, – перебил Игорь и ткнул пальцем себе под ноги.

Сначала Алиса решила, что друзья вывели на скудном сероватом песке какой-то ажурный узор и жаждут похвастаться внезапно открывшейся творческой жилкой, но взглянув на него с другого ракурса, покрылась испариной.

– «Отдай моё, получишь своё», – тихо прочитала она и надолго замолчала, с беспокойством косясь на Германа. Он тоже безмолвствовал и не шевелился, об эмоциях свидетельствовали только до предела сжатые челюсти.

– Это ведь круто, – нарушил тишину молодой человек. – Твои родные живы, их вернут. Нам всего лишь нужно отдать лесному психопату его бесценный сундук. Надеюсь, никто не успел к нему прикипеть и не считает его чересчур большой жертвой?

– Хороший сундук, – с некоторой горечью заметила Нинка. – Я с ним как-то сроднилась уже.

– Купишь себе другой, похожий.

– Да где теперь такой найдёшь, уникальная вещь…

– Почему надпись оставили здесь? – отмер Герман.

Все принялись оглядываться, надеясь обнаружить какие-то особенности ландшафта, но берег в этом месте ничем не отличался от точно такого же в нескольких метрах левее или правее.

– Если бы Игорь не захотел сюда прогуляться, мы могли бы эту надпись вообще никогда не заметить, – сказала Алиса, решив не акцентировать внимание на причине его утреннего моциона. Всё-таки как удачно она провела ночь с Германом, заставив бывшего поволноваться и отправиться в поход. – Собственно, мы даже не знаем, сколько она здесь. Может быть, с самого начала.

– С самого начала мы у него ничего не крали, да и дожди с росами давно всё стёрли бы. Нет, тут никаких вариантов – человек скучает по сундуку или его содержимому.

– Откуда убийца знает, что он у нас, а не сгорел в сарае?

– Увидел, наверное. – Герман бросил на Нинку осуждающий взгляд. – Трудно не увидеть, когда сундук красуется на коленях Вольдемара.

– Да это я так, творческая композиция… И почему тогда убийца его не забрал? К чему эти таинственные послания?

– Мы же дежурили, – ответил Игорь. – Скорее всего, ему известно, что у нас есть оружие, а сам он может похвастаться только дубинкой, которой Лиску огрел. Или чем там тебе прилетело?

– Прости, я не успела у него уточнить.

– Короче, мужик понимает, что имеет шансы нарваться на пулю – мы все на нервах, от цивилизованности скоро ничего не останется…

– Говори за себя.

– Я чужой сарай спалил, со мной давно всё ясно… Слушайте, у меня такое чувство, что он начинает нас бояться!

– Я испытывал те же ощущения, когда с вами познакомился, – усмехнулся Герман. – Если серьёзно, то насчёт оружия ты, пожалуй, прав: в этом смысле мы его превосходим. И количеством, думаю, тоже. Поэтому он и оставил надпись здесь, а не возле лагеря – решил не искушать судьбу. Непонятно только, чем ему так дорог старый сундук.

– Непонятно, как мы должны его вернуть. Будем ходить по лесу и предлагать каждому встречному?

– Оставим на пепелище, – решила Алиса. – Наверняка он там периодически появляется.

– Да, так и сделаем.

– А никому не приходит в голову, что этого несчастного ребёнка неплохо бы похоронить? – Нинка молчала уже довольно долго и теперь явно намеревалась высказать всё наболевшее. – Вы хоть задумывались, какая жуткая судьба у него была?

– А ты задумывалась, какая жуткая судьба может быть у моих детей? – зло процедил мужчина, выделив местоимение.

– Задумывалась. И нет, я им этого не желаю, но, как Игорь верно заметил, мы тут абсолютно опустились.

– Я ничего такого не замечал.

– Просто выразился по-другому. Вы вообще понимаете, в кого мы превращаемся?

– Сооружением творческих композиций занималась только ты.

– Да? А кто вчера пытался воткнуть венчик от