Красива — нет, правда: очень красива. И не восточной, экзотически-специфичной красотой, когда за эталон принимаются крохотные, зато наштукатуренные по краям, узкие глазки, амфорообразное, без особой талии, упитанно-плотное тело с коротковатыми ногами, и жёлто-коричневый цвет кожи.

Нет, незнакомка напоминала, скорее, бритунийку: кожа — белей снега, глаза — в поллица, ни следа кокетства-жеманства, которым славятся восточные красотки, грудь — выше всяких похвал! Талия — тонкая, точёная. Бёдра — не безобразно полные, как вот именно — у восточных женщин, а — пропорционально стройные. Ноги очень длинны. Это Конан отметил, уже когда незнакомка встала. Чтобы заговорить с ним:

— Здравствуй, Конан из Киммерии. Благодарю за твоё сочувствие и любезное предложение помочь. Позволь представиться. Я — Мадина-бону, дочь Бобура пятого, правителя когда-то гордого и могучего Манангана. А помочь… да, помочь мне ты, похоже, в силах. Вот только… Захочешь ли ты это сделать — я пока не знаю.

— Не захотеть помочь столь прекрасной госпоже я могу только в том случае, если ты потребуешь чего-нибудь неправедного. Например, убить невинного человека. Или помочь разорить какую-нибудь страну, с которой твой отец в своё время…

— Нет-нет, Конан-киммериец, вовсе нет. Ни с кем мой отец не воевал, и в гибели нашей страны и Города совершенно не виноват никто из людей!

(Ну вот. Сейчас начнётся, подумал варвар: женщина скажет, что это — проделки очередного негодяя-мага. И нужно будет разыскать его да пристукнуть, чтоб чары, наложенные на Город исчезли… И так далее. Бэл раздери! Везёт же ему на такие дела!..)

— Гибель нашего Города — сейчас его называют Городом Теней! — дело рук чародея. После того, как заклятье было наложено, отец убил его. Сам. В открытом бою. А тело мага даже сожгли по нашим традициям. Но это…

Не помогло!

И вот я прошу тебя, Конан, воин из Киммерии — помоги нам!

— Что я должен буду сделать? — Конан решил вокруг да около не ходить, а сразу поставить вопрос конкретно.

— Ну… Это — не будет так сложно, как сражаться с коварными чародеями, или простыми воинами… Или идти за тридевять земель в поход. Нет. Всё проще.

И сложнее.

Тебе надо будет просто… Подарить мне ребёнка!

— Постой-ка! — Конан, разумеется, буквально облизывался на роскошное тело, и очаровательное лицо… Но чтобы вот так: сразу — и — в постель!..

Не-ет, такого с ним ещё точно — никогда!..

— Уважаемая Мадина-бону! Ты что же — предлагаешь мне, Конану-киммерийцу…

— Ну да, о могучий и желанный воин из далёких северных стран! Мне нужно возродить мой народ и Город из тьмы небытия! А для этого, согласно заклинаниям, снимающим Проклятие, я должна зачать и родить ребёнка от… Живого мужчины!

— А ты сама… Не живая?! — волосы на затылке киммерийца зашевелились сами по себе, несмотря на всё его мужество. Одно дело — маги и чародеи! Противники-враги.

Другое — заколдованная женщина! Которая пусть и не хочет его смерти, но…

— Разумеется, нет, о Конан! Я — призрак! Да и как бы иначе я могла ожидать тебя все эти долгие, долгие годы?!

Киммериец сглотнул. Вот теперь он был абсолютно уверен — проклятый Норт не сможет увидать его глазами женщины! Потому что женщина-то… Призрак!

А ещё на краешке сознания мелькнула мыслишка, что женщина эта — так выглядит, и столь желанна и соблазнительна как раз потому… Что он себе свой идеал возлюбленной именно так и представляет! И для другого — и она была бы другой!..

Он вдохнул поглубже:

— Знаешь что, уважаемая… э-э… Дух Мадины-бону. Прости, но я отказываюсь!

Будь ты — нормальная женщина, ну, как я привык — из плоти и крови! — я бы, пожалуй, помог бы тебе. И твоему Роду и Городу.

А вот заниматься этим — с привидением!.. Нет уж, благодарю покорно!

Да и плохая примета — спать с Призраком!

— А разве киммерийцы боятся Духов? Или верят в плохие приметы?! — теперь она обходила по кругу вокруг варвара, проводя маленьким изящным пальчиком по его могучей груди, плечам и спине, и кидая такие многообещающие взгляды, что восточным чаровницам и не снились! — Где же твоя хвалёная храбрость и мужская стать, воин?!

— Нет! Моя мужская стать… Привыкла к обычным женщинам — из плоти и крови! А не к бесплотным… — однако поглядев вниз, Конан заметил, что волнующие нежные прикосновения, и животные, возбуждающие флюиды, исходящие от этого великолепного, поистине божественно совершенного, вожделённого тела, сделали всё, что надо. Он-то, может, и не готов помочь женщине-принцессе…

А вот его большой друг — готов!

Но так Конан не был не согласен. Поэтому попытался развернуться и просто убежать — не сражаться же ему в самом деле, с соблазнительницей, чтоб доказать, что он её не хочет! Он её хочет! Ну, местами… Но его разум не желает этого, этого…

Кощунства!

Ноги, однако, не послушались киммерийца.

Они словно приросли к месту! И как Конан не дёргался, с центра зала он сдвинуться уже не мог!

— Ах, вот как, храбрец из Киммерии! Мы не пугаемся чародеев и колдунов, драконов и волшебных монстров-страшилищ. Не боимся сотен обычных воинов. А тут — испугались одного маленького и к тому же — прекрасного, Духа Женщины? — иронии в чарующе-медовом голосе не уловил бы только мозаичный пол, упорно не желающий отпускать ступни варвара! — Ну так я всё равно получу, что хочу!

— На Ложе его! — это было сказано куда-то за спину, приказным жёстким тоном.

И сейчас же набежали (Откуда взялись?! Словно и не было их до этого!) гибкие и стройные, воздушно-невесомые девушки! Из одежды на них имелись только лёгкие газовые накидочки, обёрнутые вокруг бёдер. Но тела их вовсе не были бесплотны!

Хватка маленьких ручонок на своих руках, ногах, и торсе, показалась Конану поистине — бульдожьей! Деловито и быстро его куда-то повлекли-понесли!

А куда же, как не на ложе?!

— Эй, эй! Прекратите это! Отпустите меня! Да чтоб вас!.. — он брыкался изо всех сил, — Я вам не каплун на вертеле! Ничего у вас не выйдет! — он повернул пышущее гневом и возмущением лицо к Принцессе, — Ещё ни одной женщине не удавалось изнасиловать киммерийца!!!

— А ничего. Всё когда-нибудь происходит в первый раз. Обещаю: тебе не будет больно! — Мадина-бону шла рядом, хитро-плотоядно оскалив в улыбке восхитительно ровные остренькие зубки, блестящие, словно жемчужины.

И как киммериец не дёргался, как не сопротивлялся, напрягая все свои тренированные варварские мускулы, какими проклятьями не сыпал на головы девушек и их Госпожи, против лёгоньких женских ручек они оказались так же бессильны, как брызги волн полуденного