— Спокойно, ковбой. Пойдешь со мной. Я открою тебе проход.

— Тогда чего ждем, пошли!

Аминаэль.

Методичные удары в голове отдавали острой болью в теле. Раз за разом удар становился всё сильнее и ближе. В сознание вспышками врывались воспоминания о последних событиях. Открыла глаз и скосив осмотрелась, свет проникал откуда то сбоку, не резал, уже хорошо. Открыла второй и вперилась в камень. С трудом села, осмотрелась. Я в пещере, супер! Из трещин в своде свисают сталактиты и сталагмиты, завораживающее зрелище. Повернула голову к свету. Там оказался не большой водопад, стекающий в подземное нежно-голубое озеро. Вокруг росла зелень и это место можно по праву назвать райским.

— Очухалась, отлично, — родной голос доносился из темноты.

Он сделал шаг и вышел из тени. Слёзы жалости и боли накатили, прорываясь маленькими струйками по щекам. Дикий страх отступил, оставив лишь легкое волнение. Это мой Армарос, плохо он точно мне не сделает.

— Почему, Армарос? — вырвалось у меня.

Он не спеша подошел и присел на выступ, рукой потянулся к моим взъерошенным волосам и заправил прядь за ухо. В каждом движении сквозило нежностью.

— Всё просто, Ами. В самом начале это было ради власти, а после того, как появилась ты…Это всё я делаю ради тебя, малыш.

— Я не понимаю.

— Я люблю тебя, Аминаэль, и не позволю старому, выжившему из ума Высшему отдать тебя Люциде. Как только я найду источник, который так хитро спрятал Чарли, я устраню и его, и Мать.

— Армарос, я тоже тебя люблю. Но, остановись, пожалуйста! — ухватила его за руку. — Ты мне дороже всех, также, как и Чарли. Я знаю тебя с пеленок, ты мой друг и брат в одном лице, пожалуйста, остановись.

Лицо ангела вмиг посерело, и в ясных голубых глазах полыхнула ненависть и злость. Что я такого сказала? Он резко убрал руку, как от прокаженной. Навис надо мной.

— Друг? Брат? — цедил каждое слово, будто плевался ядом. — Ошибаешься, малыш. Я тебя не люблю, как друг или брат, я люблю тебя по-настоящему. Как женщину…

От такого откровения, губы разомкнулись, и челюсть отвисла, а глаза округлились. Он серьёзно?

— Но ты же ангел? — я не понимала до конца.

— Да, но я очень долго находился на земле, наблюдая за тобой, общаясь с примитивными. В какой-то момент понял, что мои чувства к тебе далеки от чисто платонических. — он встал и прошел за большой валун, продолжая рассказывать. — Я понимал, что Высший не отдаст мне тебя, поэтому легкая навязчивая идея владеть источником стала наваждением. Только с источником мы сможем жить спокойно.

— А меня ты спросить не хочешь? — он повернулся, полоснув меня злым взглядом. — Я люблю другого!

— Да-да, сынок Ада, знаю, — ангел закатил глаза, показывая насколько это его не волнует. — Неужели ты думаешь, что Чарли и Люцида дали бы вам шанс?

— Можно хотя бы попробовать по-человечески строить отношения!

— По-человечески? — заорал Армарос. — Наверное, можно было бы, но мы с тобой не люди, Аминаэль. А ангелы и демоны понимают лишь силу и власть. Не любовь!

— Но…

— Сказки. Всё, что тебе лилось в уши это сказки. Была бы воля ангелов, Высший был бы уже мертв, но он единственный кто знает где источник.

— Ты не знаешь, — не спрашивала, утверждала.

Знал бы, уже использовал его. И даже боюсь представить, чем бы всё кончилось. Но расслабляться рано. Ой, как рано…

— Я перерыл все небеса, прошерстил всё Царство, но источника нет.

— Что будет дальше?

— Дальше? — он вышел из-за камня в праздничной рясе ангелов. И сердце ухнуло вниз от плохого предчувствия. — А дальше, малыш, я сделаю тебя своей, пока Высший не явился, пока не поздно…

— Поздно, — разнеслось эхом зычное рычание, но не Чарли, а Самаэля.

— Самаэль… — прошептала, боясь, что мне почудилось.

Слышались шаги, а чуть погодя из тьмы вышли Чарли и Самаэль. Сзади них стояли Гавриил со своим мечом и Михаил с копьём судьбы. О, Боги!

— Мальчик мой, Армарос, — обманчиво ласково заговорил Высший. — Почему же ты не сказал, что любишь малышку Аминаэль? Неужели я настолько жесток, чтобы убить тебя за любовь? Или тебе нужна власть, которую лишь она может тебе подарить?

Чарли медленно двигался в сторону разряженного Армароса, а я не отрывала взгляда от принца. Он здесь, в Царстве! Пришел за мной.

Разглядывая любимого, упустила нить разговора.

— …ты мог бы стать архангелом, или попросить меня сделать тебя человеком, чтобы найти свою любовь, но ты выбрал путь предательства! — Чарли уже стоял рядом с поникшим ангелом. — Ты же знаешь, какое наказание для предателей?

Армарос кивнул. Архангелы строевым шагом двинулись в сторону Армароса. Оковы лязгнули по натянутым нервам. Подскочила с места и кинулась к ангелу.

— Подождите! — они остановились и посмотрели на Чарли, молчаливо спрашивая разрешения, и когда он кивнул, отошли. — Что ты сделал с Виллитраксом?

— Забрал у него жизнь, — надменно глядя в мои глаза, выплюнул бывший друг.

Архангелы увели падшего ангела, и в пещере возникла тишина. Спиной почувствовала стоящего сзади Самаэля, тьма окутывала, согревая, принося покой. Руки принца обхватили меня за плечи и притянули к могучему, теплому телу. Внутри треснула пружина, выдавливая скрытые эмоции.

Высший сделал шаг в сторону выхода, но я вывернулась из объятий любимого и встала на пути Чарли.

— Хватит! Либо ты мне сейчас рассказываешь всё, либо ты меня больше не увидишь!

— Ты не сможешь убежать, — возразил Высший.

— А я не стану убегать. Священное дитя не может быть опозорено таким поступком как суицид, ведь так? — Чарли свел брови, показывая, что он в гневе, но на меня это уже не действовало. — Мне нужна правда, Чарли!

— Хорошо, — тяжело вздыхая, ответил он.

Рядом возникли пять кресел и стол, на котором стояли три бокала и кувшин с вином. Все трое сели, но разговор никто не пытался завести. Высший разлил вино и залпом выпил бокал.

Через секунду вокруг заискрило, и перед нами возникла Люцида. Сердце учащенно забилось, и в голове возникла мысль, что вот он мой конец. Сейчас…Ведь всё кончено, предателя мы нашли, а значит меня уже ничего не держит ни на земле ни в Царстве.

Мать величественно взмахнула рукой, и стул отодвинулся, с прямой спиной села за стол и перед ней возникла чаша. Так же, не утруждаясь, щелкнула пальцами и кувшин поднялся в воздух, наливая ей вино. Повернулась ко мне и мило улыбнулась.

— Опаздывает, — бросила она фразу.

— Задерживаюсь, — эхом пронесся знакомый голос.