И его скорее всего уже не было — получил бы по голове и давно был где-нибудь закопан.

Или сожжен, последнее предпочтительнее.

Огонь очищает, говорит Белый Тапир.

Вилли много слушал в последнюю встречу, а ему много рассказывали.

Еще там, в Барселоне, когда он, оставив смешного белого чудака у подъезда, поднялся к боссу и с гордостью сообщил, что нашел глаз, остается лишь его забрать.

Именно Даниэль придумал, как это сделать.

Белого было жалко, но Даниэль сказал: — Все они бесы, Вилли, наша задача — очистить от них мир!

Вилли опять повертел головой: самолет, полный бесов, летел в Стамбул, белые бесы, желтые бесы, один только он был здесь черным, хотя дело не в цвете кожи, нет, Даниэль так и говорил:

— Ты можешь быть любого цвета, Вилли, но ты не должен быть бесом!

Белый Тапир и должен возродиться для того, чтобы с земли исчезли бесы.

Богатые бесы, самодовольные бесы, обманывающие бесы, не любящие никого, кроме самих себя и не понимающие, что мир принадлежит не им.

Мир принадлежит Белому Тапиру, и, как только он сможет видеть, мир изменится!

Вот только доставить глаз — не его задача.

Даниэль взял это на себя.

Он поблагодарил Вилли, дал ему денег, купил билет в Стамбул, хотя и спросил:

— А зачем тебе туда надо, брат?

Вилли заулыбался.

Даниэль никогда еще не называл его так.

— Так зачем? — повторил Даниэль.

— Я хочу оттянуться, — ответил Вилли, — потусоваться и наораться вволю…

— Ты ребенок, Вилли, — нежно сказал ему Даниэль, — ты большой ребенок, мой брат Вилли!

И с этими словами он произвел его в звание «адепта Белого Тапира».

За «адептами» шли «бригадиры», потом — «магистр», которым был сам Даниэль.

Но что значит слово «адепт», Вилли не знал.

Он вообще предпочитал меньше знать и больше чувствовать, хотя временами любил полистать какой-нибудь журнальчик.

Можно даже «Playboy», пусть это и не для таких мужиков, как он.

Но в аэропорту он смог прикупить только «Playboy» и уже попялился на всех этих титькастых теток, каждую из которых с таким бы удовольствием трахнул.

Пусть и молоденькие, но все равно — тетки.

Жадные, наглые, злые, знающие цену своим дыркам.

Даниэль прав: одно слово — бесы!

Только вот убивать их не надо, те, кто хочет убивать, поступают неправильно.

Им просто надо объяснить, что когда проснется Белый Тапир, то всем станет лучше.

Белый Тапир научит всех любви.

И справедливости.

И что надо делиться.

Богатым — с бедными, бедным — с беднейшими.

И что белые не должны бояться черных, равно как желтых и коричневых.

Как все это удастся Белому Тапиру — Вилли не знал.

Он опять открыл журнал.

Соседка рядом проснулась и стала пялиться в окно.

Славная такая соседка, хорошо бы ей вставить.

Навряд ли ей когда-нибудь вставлял такой крутой черный чувак.

Вилли улыбнулся.

Мечтать не вредно, вредно не мечтать…

Он опять начал разглядывать картинки, а потом решил почитать.

Что-нибудь не очень большое, где не так мною незнакомых слов.

Но напоролся на текст с дурацким названием: «Если у тебя психоз».

Вилли с детства часто называли психом.

Хотя это они сами все психи, козлы недоделанные, пипетки тронутые!

Одно слово: бесы.

Из текста он мало что понял.

Но главное уяснил.

Оказывается, во всем виноваты такие особые хреновины в голове.

Автор называл их «эндозепинами».

Чем больше этих самых эндозепинов, тем ты психованнее.

Потому что хреновины эти вызывают чувство страха, отчаяния и даже развивают фобии.

Что такое «фобии», Вилли тоже не понял, но у соседки решил не спрашивать — она так сладко потягивалась в своем кресле со сна, что он просто нутром чувствовал, какое у нее гибкое и славное тело.

Чтобы ты не психовал, говорилось в статье, надо повышать в организме количество других хреновин — эндорфинов.

Чем их больше, тем тебе кайфовее.

А чтобы их было больше, лучше чаще трахаться.

Вилли подумал и решил, что автор прав на все сто и «Playboy» не такой уж дерьмовый журнал, каким он считал его раньше.

В нем есть и кое-что полезное, кроме фотографий титькастых теток.

Если ты чаще трахаешься, то ты веселее.

Можно, конечно, закидываться, смолить, колоться, от этого тоже вставляет.

Но потом бывает тяжелый отходняк, а от траханья — никогда.

Всегда только весело, а это значит, что увеличивается количество этих… Как их…

Вилли снова посмотрел на страницу.

Да, правильно.

Эндорфинов.

Наверное, бесы потому и бесы, что у них больше тех, других.

Отчего они и психуют, становятся злыми, раздражительными, у них проявляются чувства страха и отчаяния.

У Банана это тоже было.

Хорошо, что они не убили Банана, Вилли к нему привык.

Если Белый Тапир даст им еще разок увидеться, то Вилли извинится и скажет: — Так было надо, друг! У тебя было то, что тебе не принадлежало, и мы должны были это забрать. Но я ведь не сильно ударил тебя по шее, друг, сказал бы Вилли, да и укол поставил так нежно, как только мог…

Нога соседки внезапно прижалась к ноге Вилли.

Потом соседка ее убрала.

Последний раз, когда он вставлял в самолете, тоже началось с этого.

Тогда он летел в Таиланд, а это очень долго.

Много свободного времени.

Между прочим, Даниэль сейчас летит в Бангкок.

Он не говорил об этом, но Вилли умный, Вилли подсмотрел в билете.

На столе лежало два билета. Один для Вилли, на Стамбул.

Другой — для Даниэля.

Барселона — Бангкок.

И глаз летел с Даниэлем.

А это могло означать только одно: Белый Тапир где-то там.

Конечно, не в самом Бангкоке, намного дальше.

Вилли тогда ездил на Пхи-Пхи.

Такой островок в Андаманском море.

Его подрядили в очередной клуб, но рэп в тот раз не покатил.