– Я на трапецию забралась раньше, чем ходить научилась, – говорит Астрид. – Конечно, это была неподвижная трапеция.

Меня передергивает. В мире Астрид дети, выступающие на сцене, – это нормально. Впрочем, Тео не будет учиться трапеции или какому-то другому цирковому номеру. Его жизнь – наша жизнь – будет проходить где-то в другом месте.

– Он слишком мал, – настаиваю я, не упоминая о том, что я вообще не позволю ему выступать.

Астрид не отвечает. Она смотрит мимо меня, пытаясь увидеть что-то на краю поля, ведущего в город.

– Сюда кто-то идет.

Я оборачиваюсь и смотрю в ту же сторону.

– Люк, – говорю я вслух, больше даже для себя, чем для Астрид. Прошла почти целая неделя с того вечера, когда он приходил в цирк. Я думала, что он сдался, что все произошедшее его отпугнуло. Я не ожидала увидеть его снова.

Это и к лучшему, думаю я, когда он приближается. Он сын мэра, и Астрид ясно дала понять, что ему верить нельзя.

– Что он здесь делает? – спрашивает она, ее голос сочится раздражением.

– Я не знаю, – говорю я, внезапно почувствовав необходимость защищаться. Я никоим образом не поощряла его. И несмотря ни на что, мое сердце трепещет, когда он подходит ближе. В одной руке он держит букет нарциссов, его темные волосы развеваются на ветру. – Но я выясню. – Я неуверенно смотрю на Тео. Я не хочу отпускать его так скоро после того, как обнаружила его в опасности, не хочу отдавать его Эльси. Просить Астрид о чем бы то ни было тоже плохая идея, но мне слишком уж любопытно.

– Ты не присмотришь за Тео немножко? – Я собираюсь с духом, догадываясь, как она мне ответит.

– Мало того, что я твой тренер, теперь я должна быть тебе еще нянькой? – огрызается она. Я не отвечаю. Она раздражена, но она любит Тео и не сможет отказать. – Ох, ладно, если так надо. Иди. Только недолго. – Она забирает Тео у меня из рук и идет к поезду.

Люк подходит все ближе, а я робею.

– Снова ты, – говорю я, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно. Меня внезапно очень беспокоит то, как выглядят мои волосы, в спешке убранные в хвост, как выглядят мои щеки, не слишком ли красные после напряженной репетиции. – Приходишь снова и снова.

Секунду Люк пребывает в нерешительности, взволнованно поглядывая в сторону, куда уходит Астрид с Тео.

– Надеюсь, ничего страшного, что я пришел.

– Я тоже надеюсь, – буднично отвечаю я.

– Я думал, ты не захочешь, чтобы я приходил, – сказал он. – Ты не вышла ко мне после представления. Я был там, как и обещал, и ждал тебя столько, сколько смог. А тебя так и не было.

– Я не могла после этого случая с полицией, – говорю я. – Кроме того, у нас был комендантский час. За мной наблюдали. Я не могла даже подойти к тебе, чтобы сказать об этом.

– Ничего страшного, – отвечает он, тут же прощая меня. – Я принес тебе вот это.

Он неловко вручает мне цветы. Когда я беру их, задев рукой его пальцы, меня окружает облако сладкого аромата. Одним я украсила волосы, еще один прикрепила к верхней пуговице блузки.

– Пройдешься со мной? – Люк начинает идти в другую сторону, но я стою как вкопанная. Не иду за ним. Он оборачивается. – Не хочешь?

– Твой отец, – говорю я.

На его лице появляется понимание.

– Что такое?

– Он же мэр. Почему ты не сказал мне? – спрашиваю я.

– Потому что об этом не заходил разговор, – ответил он смущенно.

– Как так, не заходил разговор? – спрашиваю я. – Ты ведь его сын.

– Ты, конечно, права, – признает он голосом, полным раскаяния. – Я должен был сказать об этом, и я бы сказал, если бы встретился с тобой еще раз. Думаю, я просто надеялся, что это не важно. – Или потому что он знал, что это будет очень важно. – Это так? – спрашивает он. – Это важно?

Не зная, как лучше ответить, я напряженно думаю. Мне не важно, что его отец – мэр, во всяком случае, в той же мере, в какой это беспокоит Астрид или других. Но если его отец симпатизирует нацистам, что же насчет Люка? Он кажется слишком хорошим, чтобы быть коллаборационистом.

Люк смотрит на меня обеспокоенно, как будто он очень переживает, что я ему отвечу.

– Думаю, нет, – уступаю я. – Но было бы лучше, если бы я знала с самого начала. – Почему-то мне гораздо важнее сам факт, что он ничего не сказал. Но у меня тоже есть свои секреты, как я могу судить кого-либо за это?

– Больше никаких секретов, я обещаю.

Я задерживаю дыхание. Не могу пообещать ему того же. Но он протягивает мне свою руку.

– Теперь-то мы можем прогуляться?

Я с беспокойством оглядываюсь. «Я не должна идти с ним», – думаю я, вспоминая предупреждение Астрид о том, что если я с ним сближусь, это может навлечь на нас беду. А еще я хочу поскорее вернуться к Тео.

– Да я ведь одета в тренировочную форму, – говорю я, ощущая, как трико, все еще влажное, липнет к коже.

Люк улыбается.

– Тогда мы не будем ходить далеко.

– Хорошо, – сдаюсь я. Несмотря на все сомнения, он вызывает во мне любопытство, а еще мне хочется хоть на миг сбежать от хаоса и бурного течения жизни в цирке.

Он ведет меня к лесу, по той же тропинке, которую Астрид показала мне в день, когда я ходила в город. Я стараюсь идти быстрее, чтобы нас не заметили. Бросаю взгляд назад, в сторону поезда, думая о том, что Астрид сейчас укладывает Тео спать. Я не хочу напрягать ее, и в итоге у меня совсем не будет возможности повидать Тео.

– Боюсь, у меня есть всего несколько минут.

– Остальные тоже не хотят, чтобы я сюда приходил, да? – спрашивает он.

– Все не так. – Правда в том, что они думают, что он каким-то образом приносит несчастье. И эта причина кажется притянутой за уши и может его ранить. – Они просто немного нервничают из-за чужаков. Думаю, в нынешнее время это нормальное поведение.

– Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, – говорит он. – Возможно, мне лучше держаться от тебя подальше.

– Нет, – отвечаю я резко. – Вообще-то я могу принимать решения самостоятельно.

– Тогда пойдем, – говорит он. В тишине мы идем через просеку в маленькой рощице. Вскоре мы доходим до дальнего ее края. Идем вдоль ручья, в этот раз в противоположную сторону от города, который мелькает позади нас, смотрит, как будто неодобрительно. Я хотела побыть с Люком наедине, но теперь, когда мы вдвоем, мне неловко, практически некомфортно.

Он останавливается и садится на выступ над рекой, который уходит в обрыв, расчищает его от камышей и приглаживает местечко для меня. Я плюхаюсь на влажную землю, ощущая, что теперь, когда солнце, опускаясь вниз, спряталось за дальними холмами, воздух становится холоднее.

– Я принес тебе это.